« Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск »
*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.614, 6 июня 2000 г. *
*******************************************************************
Нефть или рыба
САХАЛИНСКИЕ БУДНИ
Экология: кто кому должен?
Как сообщалось в прессе, нынче развернутся работы на шельфе в
рамках проектов «Сахалин-1, 2 и 4″.
А в перспективе общее число скважин по всем проектам превысит
несколько сотен. Казалось бы, морской биосфере может быть нанесен
непоправимый ущерб сбросом сотен тысяч тонн буровых отходов.
По сути, решается основной вопрос природоохранной политики России
на шельфе Сахалина — кто должен нести затраты и ответственность за
экологический риск и ущерб от загрязнения. Выбор невелик:
нефтяная компания (загрязнитель) или общество (мы с вами).
Для предпринимателей экологические затраты очень конкретны, они
их оплачивают из своего кармана, поэтому правдой и неправдой стремятся
их избежать. Для этого они объединяются. Из сообщения тихоокеанского
информационного бюллетеня «Нефть и газ России» стало известно,
например, что в 1999 году в Москве создан нефтяной консультационный
форум, в который вошло 26 иностранных нефтегазовых компаний, а также
шесть других компаний, имеющих интересы в России. Форум объединяет
зарубежных инвесторов, вложивших деньги в российский нефтяной бизнес.
Теперь в спорах с правительством России и Госдумой они смогут
выступать с единым мнением. А это уже серьезная сила. Как быть?
В предыдущие годы зарубежным компаниям, действующим на сахалинском
шельфе, был разрешен сброс буровых отходов в море «в порядке
эксперимента». При этом компании обязались проводить научный
мониторинг морской среды для изучения биологических последствий
этих сбросов. Затрачено средств немало. Но есть сомнения в научной
объективности результатов. Кому-то может показаться, что загрязнение
моря никогда его не затронет. Сиюминутные проблемы порой кажутся
важнее. Поэтому роль защиты общественных экологических интересов
перед нефтяными компаниями поручена государственным службам. Всегда
ли они на высоте? Попробуем разобраться.
Россия преодолевает экономический кризис. Становится яснее
ценность крупных уникальных природных объектов, каким является и
Охотское море. По продуктивности оно занимает второе место после
Берингова среди дальневосточных морей, а по уровню промысла — первое.
Объем биомассы рыб в Охотском море оценивается в 19-24 млн. тонн.
По данным Роскомрыболовства, реальный ежегодный экономический
эквивалент российского промысла в Охотском море и примыкающих
акваториях Тихого океана составляет около 4 млрд. долл. США. В
рыбной отрасли нашей области занято почти 30 тыс. человек (в
предыдущие годы — до 70 тыс.).
Положение дел в отрасли затрагивает сейчас жизненные интересы
примерно 60 тыс. (в предыдущие годы — до 130 тыс.) островитян.
Нефтяные компании, пришедшие на сахалинский шельф, не скупятся на
заявления об экологической безопасности своих технологий. Компания
«Эксон» затратила в течение нескольких последних лет на научные
исследования и мониторинг последствий сброса отходов в море, по
нашей оценке, около 15 млн. долл. США. Не меньше тратит на аналогичные
цели и компания «Сахалинская энергия» по проекту «Сахалин-2″. Может
показаться, что на экологию и благотворительность зарубежные компании
не жалеют средств. Однако если подробнее ознакомиться со статьей 8
Соглашения о разделе продукции, а также с Положением «О порядке
возмещения затрат при исполнении СРП», становится понятной такая
щедрость. Во-первых, эти затраты российской общественностью практически
не контролируются. За деятельностью операторов проектов освоения шельфа
следят контрольные советы, созданные с участием представителей нашего
государства.
Однако можно ли все передоверить чиновникам, живущим порой одним
днем, да еще в столице? Жизнь показывает, что при отсутствии
гражданского контроля между ними возможен любой сговор. Во-вторых,
эти затраты, как и ущерб в случае экологических катастроф, должны быть
возмещены оператору шельфового проекта за счет российской доли продукции
промысла. Стоит об этом серьезно задуматься. Печальный опыт других стран
побережья Тихого океана говорит, что нельзя безоговорочно верить
обещаниям нефтяных компаний, тем более что экологическая ситуация в
Охотском море находится в переходном состоянии. И вот по каким причинам.
Первое — происходит глобальное изменение климата. Многие процессы
взаимодействия океана с атмосферой стали нестабильными.
Второе — наблюдается сильнейший пресс промысловой деятельности в
Охотском море. Государственная система регулирования рухнула. Стихийный
промысел и браконьерство привели к перелову многих видов биоресурсов.
Экологическое равновесие, можно сказать, держится на честном слове. И
если не принимать меры, то реальной становится угроза загрязнения вод
токсичными химически активными материалами буровых растворов и
нефтепродуктами. А это повлечет снижение уловов, пищевой и товарной
ценности добытой морепродукции. Результатом может стать ухудшение
условий обитания жителей Сахалинской, Магаданской, Камчатской областей,
Приморского края, традиционно занятых морским промыслом. Как быть?
Статья 17 упомянутого закона о СРП касается стабильности условий
соглашений с иностранными компаниями. Россия может вносить изменения в
стандарты (нормы, правила) по безопасному ведению работ, охране недр,
окружающей природной среды и здоровья населения. При этом Россия вправе
в одностороннем порядке изменить условия выполнения СРП, даже если при
этом ухудшаются коммерческие результаты реализации СРП для инвестора.
Такая практика, кстати, широко распространена в зарубежном законодательстве.
Кроме того, известно, что статья 37 принятого в 1998 году Федерального
закона «О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей
зоне Российской Федерации» запрещает сброс любых отходов в море. Не имеет
смысла искать от этого запрета уловки, касающиеся места и способа сброса -
в поверхностные воды или на дно. Поэтому Госкомэкологии России имел полное
право еще в 1999 году запретить «Эксону» и другим нефтяным компаниям
сбрасывать в море буровые отходы, что, собственно, и произошло. И бурение
скважины на месторождении Чайво не состоялось. Нынче найден вариант, как
поступить с раствором. Он будет закачиваться в нефтяные пласты. Но это
временная мера.
Тихоокеанская федерация рыбаков (г.Санта-Барбара, Калифорния, США)
в своем обращении к российским рыбакам и всем жителям Дальнего Востока
рекомендует быть настороже ко всем так называемым экспертам от науки и
университетов, которые финансируются нефтепромышленниками и поэтому
готовы оправдать любые экологически грязные технологии.
Имеет смысл присмотреться к участникам недавней общественной
экспертизы проекта компании «Эксон» по бурению скважины Чайво-6.
Экспертиза была проведена Сахалинским отделением Русского
Географического общества. Председателем общества является М.Л.Красный,
директор СКБ САМИ ДВО РАН. Эксперты посчитали, что компанией «Эксон»
выполнены все согласования с российской стороной проектных документов,
в том числе по предупреждению и ликвидации нефтяного загрязнения.
Однако вряд ли они знают все необходимое о фактическом состоянии
этой проблемы. Поэтому есть смысл еще раз вникнуть в проблему и
областным властям. Их бдительность иногда усыпляют умными словечками,
научными терминами, многозначительными мнениями. Например, наш
губернатор, как начальник гражданской обороны Сахалинской области
своим приказом N 148 от 18 июня 1999 года обязал еще до августа 1999
года доработать российский региональный план ликвидации разливов нефти
(ЛАРН). План этот был утвержден еще в 1996 году и устарел. Но новый
план ЛАРН не разработан и до настоящего времени. Указание губернатора
не выполнено.
Есть основания полагать, что его, как говорится, водят за нос и по
другим вопросам. Можно ли быть уверенным в независимости общественной
экспертизы, если в качестве «консультанта на общественных началах» в
экспертизе участвовала Н.И.Онищенко председатель Сахоблкомэкологии?
Заказчиком общественно экспертизы является Госкомэкологии, а областной
комитет является его территориальным представителем. Получается: заказал -
и тут же сам и исполняю. Кроме того, Сахоблкомэкологии в течение
нескольких лет является заказчиком СКБ САМИ и оплачивает по договору
работы из внебюджетной экологического фонда. А договорные отношения -
это всегда определенная зависимость сторон. Напрашивается вывод, что
организованная руководителями СКБ САМИ и Сахоблкомэкологии упомянутая
экспертиза, по сути, является неуклюжей попыткой имитировать на уровне
области научное и общественное мнение. Эксплуатируются остатки
общественной веры в то, что наука все знает и от всего спасет.
Попустительство этим действиям может нанести серьезный ущерб как
авторитету сахалинской науки, так и престижу территориальных органов
государственной власти.
Вот такие есть сомнения. И высказаны они не ради упреков в чей-то
адрес, а лишь для того, чтобы не упустить время и самым серьезным
образом продумать и организовать систему экологической защиты в
процессе разработки нефтегазовых месторождений шельфа.
В.Федорченко, «Губернские ведомости» (Сахалин), 20 мая 2000 га.
Источник: «Сахалинские письма», N 73 от 22 мая 2000 г.,
watch@sakhalin.ru