*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1151, 29 апреля 2004 г. *
*******************************************************************
Мирный атом

ЧЕРНОБЫЛЬ НА «СВОБОДЕ»
(Радио Свобода, Запретная зона, 26.04.2004)

Автор и ведущая Марина Катыс
Чернобыль. Рассказы очевидцев и прогнозы ученых. 26.04.2004
Марина Катыс: 26 апреля 1986 года в 1 час 24 минуты на четвертом
энергоблоке Чернобыльской атомной станции раздались последовательно два
взрыва. Катастрофа произошла в связи с проводившимся экспериментом на
четвертом энергоблоке станции. В ходе эксперименты были нарушены все
правила безопасности, персонал не был готов и не знал о возможных
последствиях, а также допускал отклонения от выполнения программы.
Были отключены системы автоматической защиты от аварийных ситуаций.
Взрывы привели к полному разрушению реактора и его активной зоны,
систем охлаждения, а также здания реакторного зала. На крышу машинного
зала, на территорию вокруг АЭС были выброшены железобетонные и
металлические конструкции, графитовые блоки и их куски. Из 190 тонн
ядерного топлива 90 процентов попало в атмосферу земли. По данным
ученых, выброс радионуклидов равен четырем взрывам в Хиросиме.
В 1 час 30 минут на место катастрофы прибыли подразделения пожарных
частей по охране АЭС, самой станции и города Припяти. При тушении
пожара на кровле машинного зала эти пожарные приняли на себя всю мощь
радиоактивного излучения. Позднее прибыли пожарные части из города
Чернобыль, Киева и других районов. К 5 часам утра пожар был локализован.
Все пожарные получили высокие дозы облучения, и спасти их не удалось.
Из одного малоизвестного документа тех дней:
<Секретно. Приложение к пункту 10 протокола No 32.
Для того чтобы не допустить большого суммарного накопления
радиоактивных веществ в организме людей от употребления <грязных>
продуктов питания, Министерство здравоохранения СССР рекомендует
максимально рассредоточить загрязненное мясо по стране… Организовать его
переработку на мясокомбинатах большинства областей Российской
Федерации (кроме города Москвы), Молдавии, Республик Закавказья,
Прибалтики, Казахстана, Средней Азии.
Председатель Госагропрома СССР В.Мураховский>.
В 2001 году я попросила министра по атомной энергии Александра
Румянцева (ныне он возглавляет Федеральное агентство по атомной энергии)
подвести краткие итоги прошедших после Чернобыльской катастрофы лет.
Не думаю, что за последние три года его точка зрения на эту трагедию
сильно изменилась.
Александр Румянцев: Даже краткие итоги подводить достаточно сложно. Я
должен сказать, что в значительной степени в последнее время начинает
восстанавливаться доверие к атомной энергетике, спустя вот ту трагедию,
которую пережило все общество. В значительной степени все технические
решения постоянно совершенствуются, и меры безопасности на атомных
станциях позволяют делать оптимистичный прогноз, что все соответствует
всем самым жестким международным стандартам.
Конечно, итоги малоутешительные в том смысле, что многие ликвидаторы
ушли из жизни. Как связать это с тем, что они получили там значительную
дозировку? — Первые итоги, когда погибли пожарные, первые люди, которые
там погибли — это понятно, тут есть непосредственная связь. Но медицина
как-то не дает никакой корреляции с тем, что возросла смертность по связи с
чернобыльскими событиями. Хотя, конечно, ликвидаторы и дети, которые
получили радиационный удар на щитовидную железу, — это, конечно, на
совести атомной энергетики, тут ничего не сделаешь.
Марина Катыс: На мой вопрос — почему так сильно — на порядки — отличаются
сведения о пострадавших в результате Чернобыльской катастрофы у самого
министра и представителей других организаций, Александр Румянцев
ответил:
Александр Румянцев: Я лично пользуюсь данными академика Ильина, то есть
директора Института биофизики. Как раз этот институт Министерства
здравоохранения всю жизнь изучал воздействие ионизирующих излучений на
организм человека. У него эти данные научно обоснованы с привязкой в
базах данных почти по-фамильно. Чем пользуются другие фонды и
движения, когда обнародуют свои данные, я не знаю. Наверное, нужно
установить (может быть, с помощью вас, журналистов) некий диалог, чтобы
сблизить эти две точки зрения и разобраться, какая же действительная
реальность.
Марина Катыс: В том, какова же, как выразился министр, <действительная
реальность>, мы и попробуем разобраться.
Слово Алле Ярошинской, автору нескольких книг о Чернобыле, лауреату
альтернативной Нобелевской премии <За жизнь, достойную человека>.
Алла Ярошинская: Мне удалось, как депутату, в последние дни развала
парламента скопировать 40 секретных протоколов Политбюро ЦК КПСС о
том, что же на самом деле происходило после Чернобыля, когда в течение
двух-трех недель после взрыва в Чернобыле 12 тысяч человек было
госпитализировано (и об этом записано в этих протоколах Политбюро). На
Политбюро принимается решение поднять уровень предельно допустимых
норм радиации, которую человек может получить за всю свою жизнь
(считается — за 75 лет жизни). Когда они подняли этот уровень — тайно,
секретно от всех нас, — оказалось, что все 12 тысяч, которые были
госпитализированы, они чудесным образом <выздоровели>.
Марина Катыс: Но кроме этих 12 тысяч, тысячи людей со всех концов
бывшего СССР были призваны и командированы для ликвидации
последствий катастрофы. Работы по ликвидации велись в основном вручную:
лопатами снимали верхний слой грунта на территории атомной станции,
руками сбрасывали куски арматуры и графита с крыши машинного зала,
тряпками смывали радиоактивную грязь внутри станции… Радиоуправляемые
механизмы, выполняющие работы по устранению завалов, не выдерживали
высокого уровня радиации и выходили из строя.
В июне 1986 года Николай Тараканов, ныне — генерал-майор запаса,
руководил операцией в особо опасной зоне.
Николай Тараканов: Один пытливый полковник, доктор наук Кауров, когда
мы уже заканчивали операцию, привозит с Крещатика несколько каштановых
листов и кладет их в сейф, в абсолютную темноту. Через несколько дней он
вынимает эти листы: листки — зеленые, но они изъедены, как будто их моль
съела. 1400 офицеров подобрали, помимо ученых, и мы ночью, чтобы не
беспокоить народ, выехали в Киев и взяли десятки тысяч проб. Все это мы
погрузили в самолеты и отправили на Семипалатинский полигон. Через
неделю получили результаты, что зараженность в городе Киеве в десятки раз
выше, чем было официально нам объявлено.
33 раза — я до смерти будут помнить — город Киев был вымыт, вся
растительность на всех улицах и перекрестках была снята, в целлофановые
мешки закупорена и вывезена в 10 могильников под Чернобыль.
Марина Катыс: Напомню, что к тому времени прошло уже более двух
месяцев с момент взрыва реактора четвертого блока, а люди все еще ничего
не знали об обрушившейся на них беде. Только в середине сентября 1986
года было принято решение убрать реакторное топливо с крыш трех
уцелевших блоков атомной станции.
Продолжает генерал-майор Николай Тараканов.
Николай Тараканов: До приезда комиссии мы побывали в этих зонах и
определили, что самый минимальный уровень радиации на крыше — это
безумие! — 800 рентген. Самый максимальный — 7 тысяч рентген в час.
Как же снимать это ядерное горючее и захоранивать?
Еду на правительственную комиссию, докладываю Щербине, говорю:
<Невозможно работать, вы дайте мне время на подготовку. Я знаю, как это
делать, но дайте время на подготовку>. Мне председатель комиссии говорит:
<Вы что, генералы, вздумали нас учить? 2 сентября Горбачев к нам прилетит,
а вы за две недели должны снять ядерное горючее!>
Что я мог ответить? — Дали только сутки на подготовку.
Марина Катыс: Горбачев тогда, конечно же, не прилетел, но к назначенному
сроку солдаты — руками! — убрали ядерное топливо. И тем циничнее звучат
слова бывшего министра по атомной энергии Евгения Адамова, который
заявил: <В результате аварии на ЧАЭС погибло всего 28 человек. По числу
жертв это был незначительный технический инцидент. В целом ликвидаторы,
работавшие после аварии на чернобыльском реакторе, болеют даже реже,
чем среднестатистический человек>.
Слово генералу Тараканову.
Николай Тараканов: Это настолько ложь! По Москве, я вам прямо говорю,
1599 инвалидов, по Воронежу — 930, по Ростову — 1200. По каждой области у
меня есть точные цифры инвалидов. И то, что говорят в Минатоме, — это не
просто блеф, а за такие вещи лжецов надо просто выводить на чистую воду,
вплоть, может быть, даже до ответственности. Так нельзя врать!
Как это может быть? Тогда я себе придумал лучевую болезнь, что
американцы, едва на ноги генерала поставили. Только многих солдат,
которые даже не у меня были, их уже нет в живых, потому что если он
получил 20, 30 или 50 бэрр и если у него была какая-то предрасположенность
и его после этого не пролечили, как меня, то ему — кранты.
Солдат, который не пролечен, на том свете.
Марина Катыс: Как говорит Николай Тараканов (который сам стал
инвалидом второй группы в связи с развившейся у него лучевой болезнью),
после Чернобыльской катастрофы только за первые 15 лет умерло около 15
тысяч ликвидаторов аварии на ЧАЭС. И еще 50 тысяч — стали инвалидами.
После чернобыльской катастрофы была проведена оценка загрязнения
территорий, подвергшихся воздействию радиации, и подготовлен Атлас
радиационного загрязнения Европы. В России наиболее пострадавшими
оказались Брянская, Калужская, Орловская и Тульская области.
Зарегистрировано пятно и в Ленинградской области.
Говорит Алла Ярошинская.
Алла Ярошинская: На сегодняшний день существуют абсолютно
официальные цифры о том, что на Украине только за 10 лет после Чернобыля
148 тысяч смертей на совести тех, кто замалчивал эту катастрофу, кто
говорил, что все у нас хорошо. Это только цифра по Украине.
Спустя 6 лет после Чернобыля люди, которые проживают в 17-ти областях
России, узнали, что они тоже жили под влиянием ежедневного действия
малых доз радиации — это порядка 2-3 миллионов человек. Разве это не
преступно. И кто, в конце концов, за это ответит?
Марина Катыс: В результате чернобыльской катастрофы в России загрязнено
почти 6 миллионов гектаров территории, причем леса занимают здесь от
трети до половины земель.
Старший научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции
Российской Академии наук Евгений Крысанов уже 18 лет занимается
изучением последствий воздействия радиации на живые организмы.
Евгений Крысанов: Выяснилось, что в России ничуть не чище, чем на
Украине.
Марина Катыс: <Ничуть не чище> — это вы имеете в виду в сравнение с зоной
Припяти?
Евгений Крысанов: Да, даже можно сравнить с зоной Припяти. Была очень
пестрая картина выпадения, поэтому есть места, скажем так, относительно
чистые и в 30-километровой, и даже в 10-километровой зоне, и есть места
гораздо более грязные, чем в <десятке> или в <тридцатке>, на гораздо
большем отдалении — это, в общем, известные факты.
Марина Катыс: И что вы наблюдали в Брянской области?
Евгений Крысанов: В Брянской области мы наблюдали увеличение
генетической нестабильности у мелких млекопитающих. Это выражалось в
повышенном количестве хромосомных аберраций на протяжении всех
исследованных лет, и этот уровень практически не снизился. То же примерно
происходит и с содержанием радио-цезия (цезия-137) в живых организмах и в
почве. То есть, произошло увеличение процентов на 50-75 содержания цезия
как в почве, так и в мелких мышевидных грызунах, и даже в крупных
копытных животных (лосях, кабанах, косулях).
Вполне возможно, что соединения цезия, которые могли находиться в
недоступной форме, к настоящему моменту оказались химически
доступными и способными вступить в биологический круговорот.
Нет ярко выраженной тенденции к снижению концентрации цезия. Должно
пройти от 100 до 250 лет, чтобы все это сошло на нет.
Марина Катыс: Но за эти 250 лет генетические изменения <на нет> уже не
сойдут. То, что произошло в связи с включением цезия в пищевые цепочки,
уже произошло.
Евгений Крысанов: Генетические изменения происходят. Они могут влиять
на разные факторы: уменьшение жизнеспособности организма, понижение
плодовитости, появление каких-то морфологических аномалий. Но
популяция тем и отличается от индивидуума, что она может расплатиться за
эти изменения большим количеством особей. Мы можем уничтожить до 80
процентов популяции, но она может восстановиться из этих 20 процентов и
продолжать жить дальше.
Если для нас существенен каждый человеческий индивидуум — это одно
отношение, а если для нас существенна наша человеческая популяция
россиян — это может быть другой подход. И тогда мы можем относиться к
нашей популяции точно так же, как к популяции мышевидных грызунов.
Марина Катыс: Иными словами, человечество, занимаясь экспериментами с
ядерной энергией и строя атомные станции, должно быть готово
пожертвовать частью собственной популяции, для того чтобы развивать
атомную энергетику.
Евгений Крысанов: Я думаю, что вы совершенно правы. Других подходов в
настоящий момент я не вижу. Весь ход развития наших технологий как раз
исходит из этого принципа: что человечество готово пожертвовать
значительной частью своей популяции.
Марина Катыс: Если по оценке бывшего министра по атомной энергии
Евгения Адамова, чернобыльская катастрофа — не более чем <незначительный
технический инцидент>, то Евгений Крысанов считает, что все зависит от
определения понятия <катастрофа>.
Евгений Крысанов: Если под катастрофой Минатом понимает 50-процентную
гибель всех живых организмов в зоне чернобыльской аварии, то, конечно,
такой катастрофы не произошло.
Если же под катастрофой понимать то, что мы столкнулись с изменениями, о
направлении которых мы сейчас (в силу наших относительных знаний)
судить еще не можем, но то, что они есть, мы регистрируем…
То есть для нашего поколения последствия могут быть не столь значимыми,
они могут ограничиться гибелью тех, кто, к сожалению, уже погиб, и еще
смертью какого-то количества ликвидаторов, которые принимали участие в
работах в этой зоне. Но последующие изменения могут быть. Просто мы уже
их не увидим, и оценивать эти изменения придется не нам.
Но то, что они есть — я это могу гарантировать.
Марина Катыс: В справке о состоянии здоровья граждан Российской
Федерации, подвергшихся воздействию радиации вследствие чернобыльской
катастрофы, представленной Российским государственным медико-
дозиметрическим регистром, отмечается: появление радиационно-
индуцированных солидных раков предстоит в ближайшем будущем с
максимумом интенсивности примерно через 25 лет после аварии на ЧАЭС -
для ликвидаторов, и через 50 лет — для населения загрязненных территорий.
Говорит президент Центра экологической политики России, член-
корреспондент Российской Академии наук Алексей Яблоков.
Алексей Яблоков: На самом деле, чем дальше мы отходим от Чернобыля, тем
больше все затягивается туманом неизвестности, обнаруживается все больше
и больше фактов, которые не находят нормального объяснения. Нам
говорили: выбросы из Чернобыля составили 50 миллионов кюри. Начали
рассчитывать — сколько топлива осталось в саркофаге? Правда ли, что было
выброшено всего 3 или 4 процента? И вдруг оказывается, что в саркофаге не
находят топлива, его там нет. Последние расчеты такие: выброшено было
около двух миллиардов кюри, то есть была выброшена большая часть
топлива.
Непонятен сам факт разрушения станции. Графит не мог оказаться на крыше.
Он должен был бы пробить бетонную стенку крыши. Колоссальное давление
во всех двух тысячах помещений — откуда оно взялось, это давление в сотню
атмосфер? Стальные двери толщиной полметра были расплющены! А тут же,
рядом, ящики для одежды оказались нетронутыми. Значительное количество
фактов не находит объяснения.
Марина Катыс: По данным Алексея Яблокова, до сих неучтенными остаются
выбросы радионуклидов, произошедшие в первые дни после аварии.
Алексей Яблоков: Из реактора вылетело около 300 разных радионуклидов.
Период полураспада их был от нескольких дней до нескольких недель.
Сначала был йод (131-ый, 133-ий, 135-ый), лантан, нептуний, теллур, ксенон,
барий — они определяли дозу в 10 тысяч раз большую и их никто не
регистрировал.
Следующие два месяца — церий, рубидий, цирконий и так далее. Где они
сейчас? — Их нету, они распались. Как они подействовали_ — Мы не знаем.
Но смешно думать, что они не подействовали.
Марина Катыс: По данным, полученным в ходе исследований Евгением
Крысановым, содержание радионуклидов в животных и растениях во много
раз превосходит предельно допустимые нормы.
Евгений Крысанов: Если мы наблюдаем среднее — я подчеркиваю, среднее! -
содержание цезия, которое мы мерили в прошлом году в диких кабанах,
которые живут в диких лесах, оно порядка 28 тысяч беккерелей на
килограмм. Это — на два порядка содержание цезия выше.
Марина Катыс: То есть в 100 раз…
Евгений Крысанов: Почти в 100 раз. В первую очередь как раз (как ни это
парадоксально) страдаю рыбаки, охотники и их близкие и ближайшие
знакомые. В белых грибах — до 120 тысяч беккерелей на килограмм. Это, по
моим подсчетам, тоже примерно на два порядка выше допустимых значений.
А 20-25 процентов человеческой популяции очень чувствительны к
радиационному воздействию.
Марина Катыс: С Евгением Крысановым полностью согласен и Алексей
Яблоков.
Алексей Яблоков: Существует феномен того, что облучение усиливается, а не
уменьшается. Объяснение довольно простое: люди перестали бояться ходить
в лес, перестали бояться заводить коров, государство перестало посылать в
эти районы чистые продукты… И люди питаются тем, что выращивают на
загрязненных территориях, молоком, которое содержит радионуклиды. Это
внутреннее облучение люди получают вместе с пищей — с грибами, с
ягодами, с молоком, с мясом — в результате люди получают сейчас большие
дозы, чем получали 15 лет тому назад.
Марина Катыс: И последним я хочу предоставить слово человеку, лично
руководившему работами по ликвидации аварии на четвертом блоке, -
генералу Николаю Тараканову.
Николай Тараканов: Для меня и для моих солдат до самой моей смерти
чернобыльская катастрофа будет одним из самых трагических событий в
моей 37-летней службе. Я попал туда в июне месяце 1986 года, когда еще
царила полная неразбериха после самой крупномасштабной катастрофы на
нашей планете.
Марина Катыс: Последние исследования английских и американских ученых
о долговременных последствиях аварии в Чернобыле дают неутешительную
картину. Доктор Элайн Рон из Национального института рака США
предсказывает, что в ближайшие годы вырастет число раковых заболеваний.
По мнению представителей Всемирной организации здравоохранения, число
заболевших превысит 50 тысяч человек.
Дело в том, что на территориях, прилегающих к Чернобыльской АЭС, люди
всегда испытывали недостаток природного йода. После выброса в атмосферу
радиоактивных изотопов этого элемента (в основном, йода-131) он активно
усваивался организмом и поражал щитовидную железу. Рак щитовидной
железы развивается через 15-19 лет после облучения.
По данным профессора Диллвина Уильямса из научно-исследовательской
лаборатории имени доктора Стрейнджуэйса при Кембриджском
университете, всего от чернобыльской катастрофы пострадали около 5
миллионов человек. Опасность получить онкологические, респираторные и
другие заболевания среди них чрезвычайно высока.
Тяжелее всего пришлось ликвидаторам. По данным английских
исследователей у 60 процентов из 600 тысяч рабочих, которые были заняты в
ликвидации последствий аварии, уже найдены молекулярные изменения в
тканях, которые могут привести к развитию злокачественных образований.
Уровень заболеваний, связанных с чернобыльской катастрофой, будет расти
еще около 200 лет, а генетические последствия скажутся через
полтысячелетия. Мутации человека могут спровоцировать рост
инфекционных заболеваний, болезни крови и иммунодефицит, а
генетические изменения в патогенных микроорганизмах сделают их
невосприимчивыми к стандартным медикаментам.
По западным оценкам, всего в мире в следующие тридцать лет число
пострадавших от Чернобыльской аварии может достигнуть 950 тысяч
человек. А суммарный ущерб от чернобыльской аварии может составить 358
миллиардов долларов.

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1150, 28 апреля 2004 г. *
*******************************************************************
28 апреля — День химической
безопасности

ВЕСТИ С РТУТНОГО ФРОНТА КАЗАХСТАНА

ДОПЛЫВЕТ ЛИ ДО СТОЛИЦЫ РТУТНАЯ БОМБА?
Почти полвека производственное объединение «Карбид» сбрасывало
отходы каучукового производства в реку Нуру. По данным экологов,
сегодня на дне реки скопилось более 150 тонн ртути. 54 года жители
четырех сел живут на берегу ртутной реки, пьют эту воду и едят
зараженную рыбу. Всерьез взяться за проблему очистки Нуры заставил
«столичный фактор».
Игра в наперстки
В 1950 году в Темиртау было запущено производство по выпуску
синтетического каучука. Объект, ставший впоследствии химическим
гигантом ПО «Карбид», строился форсированно. Завод запустили без
очистных сооружений. Это было грубейшим нарушением всех существующих
норм и правил производственной и экологической безопасности, ведь в
каучуковом производстве применялись соединения из класса особо опасных -
сульфатные соли ртути. Сточные воды завода, а вместе с ними и тяжелая
ртуть через магистральный коллектор завода напрямую выбрасывались в
Нуру. Но кто обращал внимание на такие мелочи, когда горел план
очередной пятилетки…
Ртутные отстойники начали строить только в начале шестидесятых. Здесь
накапливались огромные объемы ртутьсодержащего ила. Его складировали на
особых площадках, а затем сбрасывали в низину под названием Жаурское
болото близ Темиртау. Ртутный ил по сей день просачивается в почву и
ползет по только ему известным направлениям. Ил еще вывозили на старые
золоотвалы КарГРЭС-1 на берегах Нуры. Он там подсыхал сам по себе и
испарялся.
И, наконец, третьим источником ртути является так называемый цех Д-19
ацетальдегидного производства бывшего ПО «Карбид». Эту территорию называют
химическим оружием массового поражения дальнего действия. Никто точно не
может сказать, сколько ртутьсодержащих отходов скопилось под этим цехом.
Но все соглашаются с тем, что никак не меньше, чем на дне реки. В 1996 году
было остановлено производство. Но производственное объединение «Карбид»,
оказавшееся банкротом по всем статьям, не имело ни возможности, ни
желания убрать за собой мусор. Цеха по особо опасным производствам
практически никем не охраняются. Производство так и не было законсервировано
по всем правилам, а отходы не были утилизированы. Только за прошлый год на
территории бывших цехов ПО «Карбид» спецслужбами ЧС было собрано 1250
килограммов ртути!
Итак, три бомбы замедленного действия. Какая из них рванет первой?
Остается только гадать. Как в игре в три наперстка. Только здесь
беспроигрышный вариант. Какой ни поднимешь — под каждым окажется подвижный
блестящий шарик ртути…
Столичный фактор
Недавно о нуринской ртути впервые заговорили в правительстве. Разговор
быстро перешел к делу. Караганда и Темиртау, которые так давно и безуспешно
носились со своей ртутью по разным инстанциям и кабинетам, были ошеломлены.
В какие-то считанные месяцы правительство Казахстана привлекло грант
Всемирного банка реконструкции и развития в 40 миллионов долларов на проект
по очистке Нуры от ртути. На днях стало известно, что комитет по водным
ресурсам уже получил задание на разработку технико-экономических обоснований
глобального проекта.
Нура наконец оказалась в центре внимания еще и потому, что связана с
Ишимом через Вячеславское водохранилище. И в последнее время следы ртути
были обнаружены в Ишиме. А правительству совсем небезразлично, какую воду
будут пить в столице сегодня и особенно завтра. Когда население Астаны
перевалит за миллион, для утоления жажды городу придется черпать воду
ото-всюду. Из Нуры в том числе. А если учесть, что мегаполисом Астана
станет лет через пять-шесть, то лучше к этому времени иметь под рукой
чистую резервную речку. И потом, Нура питает знаменитые Коргалжинские
озера — заповедные места обитания розовых фламинго и белоснежных пеликанов.
А Коргалжинский заповедник уже стал голубой фишкой молодой столицы.
Пеликанам повезло больше, чем людям
— В зоне действия проекта проживает почти 17 тысяч жителей, — говорит Юлия
Калмыкова, координатор программы «Чистая река» общественного объединения
«Карагандинский ЭКОмузей». — И судьба этих людей нас волнует больше всего.
Как всегда, в больших глобальных проектах о людях вспоминают в последнюю
очередь. Мы, экологи, не очень волнуемся за судьбу Коргалжинского
заповедника. Там работает Глобальный экологический фонд. Это сильная
организация. Пеликаны и фламинго под надежной защитой. А вот о людях этого
сказать нельзя.
Жители четырех сел — Ростовка, Гагаринское, Красный Кут и Кзылжар -
скоро станут очевидцами самого глобального проекта века. Все четыре
населенных пункта расположены в той самой 25-километровой ртутной зоне.
Ртуть будут поднимать на глазах жителей и складировать, пусть даже временно,
непосредственно на их земле. Сегодня пока еще никто не говорит об опасности,
которой будут подвергаться жители поселков. Проект-то еще не готов.
— Но когда начнутся работы, будет поздно, — продолжает Юлия. — Люди должны
быть готовы сегодня. Нам обещают, что максимально оградят жителей от ртутных
испарений, что будут соблюдаться все принципы безопасности. Но: мы же знаем,
как бывает на самом деле. Когда взрывали атомные бомбы на Семипалатинском
полигоне, из близлежащих сел жителей порой даже не вывозили. А после
закрытия самого полигона еще несколько лет оставались открытыми и
неохраняемыми тоннели с невзорванными ядерными зарядами. Мы хотим, чтобы
в этом проекте, не менее, кстати, опасном, люди точно представляли себе,
что их ждет. И если в работах будут нарушения, жители должны точно знать,
как эти нарушения выглядят.
Минамата нас научит
Внушительная сумма гранта Всемирного банка делает проект очистки Нуры
очень привлекательным. Покормиться около ртути желают десятки зарубежных
организаций и компаний, готовых взять на себя любую часть проекта. По
предварительным данным, со дна Нуры предстоит поднять не менее трех
миллионов кубометров зараженного ила. Единственным прецедентом была
демеркуризация залива Минамата в Японии. Тогда японцы подняли со дна
залива 1,5 миллиона кубов зараженного ртутного ила.
Подобно заводу «Карбид» на берегу морского залива в японском городе
Минамата почти 35 лет действовало производство по выпуску каучука. И точно
так же ртутные отходы сбрасывались в море. Японцам потребовалось 14 лет и
42 миллиона долларов, чтобы очистить свой залив от ртути. Сегодня в
Минамате — лучший институт по изучению проблем ртутных загрязнений.
Узнав о нуринской проблеме, японцы приехали в Караганду поделиться
опытом. Привезли замечательное оборудование, способное определять наличие
ртути в воде, почве и воздухе. Выразили готовность консультировать по всем
возникающим вопросам. И, уезжая, убедительно просили взрослых быть
внимательней к детям, проживающим в зоне влияния ртутных заражений. Ученые
национального института Минамата уже давно пришли к выводу, что ртутные
заражения страшнее всего отзываются на втором и третьем поколении. Все
начинается с легких, едва уловимых, признаков слабоумия. И заканчивается
потерей целого поколения.
Т.Тен, Ю.Калмыкова, Караван (Алматы), 6 февраля 2004 г.

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1149, 26 апреля 2004 г. *
*******************************************************************
Нефть и газ

КАЗАХСТАН: НЕФТЬ ТЕЧЕТ ЧЕТВЕРТЫЙ МЕСЯЦ

Белужьи слезы
Четвертый месяц струится шлейф нефти из скважин месторождения
«Прибрежное» в Атырауской области. В какой-то момент два пятна на
поверхности моря достигли размеров нескольких футбольных полей. Последний
осмотр дал более обнадеживающие результаты — сейчас на воде осталась лишь
серебристая пленка. Однако неизвестно, какой урон экологии Каспия нанесла
эта авария. Видимо, тревогу бить мы начнем только после того, как в
очередной раз на Каспийском море погибнут косяки рыб и сотни животных
Утечка на «Прибрежном» была обнаружена в декабре 2003 года. Однако на
тот момент из-за тонкого льда, который характерен для мелководья на севере
Каспия, требовалась специальная техника. Руководство Атырауской области
направило письмо министру энергетики и минеральных ресурсов Владимиру
Школьнику с просьбой выделить необходимые средства. Денег Атырау, конечно,
не дождался. И тогда началось хождение по мукам. Государственная компания
«Казахстанкаспийшельф», международный консорциум «Аджип ККО» и даже
Астраханская флотилия оказались в списке организаций, к которым обращались
Атырауские экологические службы. Следует отметить, что в 2001, когда
произошла утечка на месторождении «Юго-Западный Тажигали», помощь области
оказал «Аджип ККО», хотя в обязанности иностранного консорциума это не
входило. Но в этот раз и «Аджип» отказался выделить средства. В итоге в
течение трех зимних месяцев ничего предпринято не было.
Весной Министерство энергетики и минеральных ресурсов организовало тендер на
проведение работ по ликвидации утечек и предотвращению аварий. Победителем
этого конкурса стал мало кому известный научно-внедренческий центр «Алмаз».
Но что удивительно — «Прибрежное» не было включено в список месторождений,
на которых необходима срочная консервация скважин! Тендер проведен,
подрядчик выбран, а нефтяные пятна спокойно дрейфуют на поверхности моря.
К настоящему моменту научно-внедренческий центр «Алмаз» еще не получил
необходимых разрешений для ведения работ на затопленных месторождениях. Так
что неизвестно, будет ли проведена хотя бы профилактика разливов в опасной
зоне, пусть даже не на самых опасных участках.
Мало того, пока неизвестно даже, на кого возложить ответственность. А
знать надо бы: ведь «Прибрежное» — далеко не единственное заброшенное
месторождение из тех, что волей стихии оказались сейчас поглощены Каспием.
Так, например, из-за поднятия уровня моря 15 месторождений в прибрежной зоне
Каспия оказались под водой. В этих районах уже давно не ведется добыча
нефти, многие участки находятся на балансе Министерства энергетики и
минеральных ресурсов. Якобы. На самом деле хозяина не найти.
В марте «Государственная инспекция по надзору за безопасным ведением
нефтяных операций на море и внутренних водоемах РК» отправила запрос тем
нефтяным компаниям, на территории которых находятся затопленные
месторождения. Однако в государственной добывающей компании «Эмбамунайгаз»
сообщили, что на территории этого акционерного общества затопленных скважин
нет.
Начальник Госинспекции по надзору за безопасным ведением нефтяных
операций на море Радус Латфуллин высказывает предположение, что эти
месторождения могли перейти на баланс министерства. Дело в том, что сейчас
национальная нефтяная компания «КазМунайГаз» ведет реорганизацию своих
дочерних предприятий, в результате чего ОАО «Эмбамунайгаз» в конце марта
объединили с ОАО «Узеньмунайгаз» (Мангистауская область). Вполне возможно,
что новая объединенная компания «Разведка Добыча «КазМунайГаз» просто
избавилась от ненужных заброшенных месторождений, которые перешли в ведение
министерства. Хотя ранее, по информации Госинспекции, на территории ОАО
«Эмбамунайгаз» находились 4 затопленных месторождения с как минимум сотней
скважин, многие из которых находились под водой более 17 лет. Непонятно,
на балансе какой организации эти месторождения сейчас. Но авария здесь
может произойти в любой момент. Могут погибнуть многие представители той
самой уникальной флоры и фауны Каспия, о которой так любят говорить
чиновники от нефтебизнеса.
Итак, Госинспекция столкнулась с проблемами на предварительном этапе
работ на затопленных месторождениях — пока не удается даже выяснить, к кому
обращаться для того, чтобы просто осмотреть участки. Что же будет дальше,
когда понадобится транспорт для облета месторождений, оборудование для
мониторинга? А если все же обнаружатся новые разливы на этих участках?
Думается, ситуация будет примерно такой же, как с месторождением
«Прибрежное», где нефть беспрепятственно изливается в море вот уже
четвертый месяц.
Вопрос глубины под уровнем моря
Конечно, нельзя сказать, что совсем ничего не предпринимается. О тендере
уже было сказано. А в 2004 году Министерство энергетики и минеральных
ресурсов решило выделить 363 миллиона тенге на ликвидацию и консервацию
аварийных скважин. Однако, по правде сказать, это — слезы. Белужьи. Ведь
консервация или ликвидация одной скважины стоит от 5 до 70 миллионов. И даже
если средняя стоимость консервации — 30 миллионов, то средств хватит на
10-12 скважин. А всего их 1128, и это только затопленные скважины в
прибрежной зоне. Кроме них, опасность представляют некачественно
законсервированные скважины на суше.
Да, разумеется, компетентные люди знают о проблеме. Для ее решения в
республике даже принята «Отраслевая программа по ликвидации и консервации
нефтяных и самоизливающихся гидрогеологических скважин на 2004-2013 гг.», в
соответствии с которой в Атырауской области намереваются ликвидировать 171
недействующую нефтяную скважину. Но это опять же капля в море.
Есть еще областные деньги. И как будто неплохие. Бюджет комплексной
экологической программы в Атырауской области на 2003-2005 годы составляет 36
миллиардов тенге. Однако о ее эффективности лучше всего говорит тот факт,
что когда произошло ЧП на «Прибрежном», деньги атыраусцы просили в центре.
Может, потому, что программа «комплексная»?..
Сейчас Казахстан приступил к реализации программы освоения шельфа
Каспийского моря. Страна питает грандиозные надежды: разработка шельфа даст
возможность утроить объемы добычи нефти. Да вот только как справиться с
добычей в глубинах Каспия, если не удается решить проблемы на мелководье?
А.Джалилова, «Новое поколение», 16 апреля 2004 года

Источник: EcoDigest (12-18.04.04), 21 апреля 2004 г.,
З.Бабаханова, НПО «Экологический ПрессЦентр»,
zarina@ecopress.lorton.com

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1148, 25 апреля 2004 г. *
*******************************************************************
Отходы и доходы

МУСОРНЫЕ РЕАЛИИ АЛМАТЫ

МУСОРНЫЙ ВОПРОС
Недавно экологические организации Казахстана обратились к президенту
страны с просьбой: обратить внимание на отвратительное санитарное состояние
города. Зиму, когда горожане то и дело жаловались на неубранные от снега
дворы и до невозможности скользкие тротуары, слава Богу, пережили. Но
растаявший снег обнажил еще большую проблему — не убранные с осени листья,
ужасающе захламленные мусором улицы, дворы и арыки.
Двор, в котором мы живем
Мы решили провести собственное расследование и узнать наконец, кто
отвечает за санитарное состояние Алматы? В городском департаменте по
благоустройству нас отправили по трем адресам: в отдел жилищно-коммунального
хозяйства акимата, КГП «Тартып» (вывоз мусора) и РГП «Благоустройство».
Однако прояснить ситуацию без бумажной волокиты и целой кучи письменных
запросов согласилась только главный специалист отделения коммунальной
гигиены Алматинского городского управления санитарно-эпидемиологического
надзора (УСЭН) Елена Павленко. Потому что мусорный вопрос давно стоит
поперек горла у сан-эпидемиологов.
— Да, я согласна, что нареканий по поводу санитарного состояния города
много. И найти концы этой проблемы очень просто. Если говорить о жилом
секторе, то там за чистоту отвечают руководители КСК, — прокомментировала
ситуацию Елена Павленко, — и если брать их работу в целом, то мы ее
оцениваем на двойку! Есть, конечно, и образцовые КСК, но их мало. Каждый
день мне звонят десятки возмущенных горожан, которые жалуются, что под их
окнами все захламлено мусором, а контейнерные площадки превратились в
гниющие свалки. А ведь КСК обязаны своевременно заниматься подборкой мусора,
то есть подбирать то, что выпало из контейнеров во время их выгрузки в
спецмашины, и чистить места расположения мусорных контейнеров, ежедневно
убирать свои территории до 7 утра, а не поднимать пыль в течение дня,
ремонтировать детские площадки, белить и подрезать деревья, озеленять
участки, засыпать ямы и ремонтировать дороги во дворах, белить бордюры. К
сожалению, о своих прямых обязанностях сотрудники КСК вспоминают только в
период выборов.
Жалоба по правилам
Как выяснилось, мы с вами, простые горожане, со своими жалобами и
требованиями навести порядок никуда звонить не должны — ни в «Зеленстрой»,
ни в санэпидстанции, ни в «Тартып». Это обязанность КСК. Много ли из
перечисленного выше делается в наших дворах? Нет. Однако бороться с
нерадивыми руководителями своих кооперативов не только можно, но и нужно.
Например, жалобами в городское санэпидуправление. И лучше — коллективными.
За первый квартал этого года городское управление санэпиднадзора Алматы
вынесло 117 постановлений на штрафы, 166 предписаний, а 8 дел переданы в
РУВД по вопросам санитарной очистки, в том числе и по жалобам граждан.
Действенность наказания зависит от того, как жильцы составят жалобу. В ней
надо обязательно указать фамилию жалобщика, телефон, адрес и поставить
подпись.
— Председатели КСК у нас умные сейчас, поэтому они вполне могут добиться
аннулирования в суде жалобы, оформленной анонимно или ненадлежащим
образом, — объясняет Елена Павленко. — Были случаи, когда они оспаривали
наши штрафы. Да и по существующему законодательству мы обязаны рассматривать
только письменные заявления. Хотя выезжаем и по звонкам горожан, потому что
многие просто боятся называть свои имена. Вот недавний пример. Нам позвонили
жильцы микрорайона «Тастак-2″ (территория КСК «Гигант») и сообщили, что
возле домов # 7 и #33 длительное время не убирается свалка мусора,
захламлены дворы и арыки. А официальную жалобу написать боятся, потому что
КСК обещает им: отключить воду.
А между тем штрафы за свинство на подотчетной территории немалые. Иные
достигают 90 тысяч тенге. Постановление о наложении штрафа вносится в базу
данных прокуратуры. И если оштрафованные не хотят платить, то дело
передается в суд.
На мусорщиков пеняем, а сами что творим?
В прошлом году по предписаниям санврачей с работы были сняты 7
начальников мусоровывозящих предприятий. Не секрет, что графики вывоза
мусора частенько нарушаются. Но чистота в городе зависит не только от КСК и
специализированных предприятий, но и от самих горожан, которые не гнушаются
сваливать отходы даже вдоль правительственной трассы — проспекта Аль-Фараби.
Два года назад хронических незаконных свалок было 178, сейчас около 30. Но
они, что называется, на века! Например, никак не получается бороться со
свалками строительного мусора в районе Коктюбе, где ведется активное
строительство домов и коттеджей. В прошлом году дошло до того, что городская
комиссия по вопросам саночистки вызывала на места безобразий представителей
акимата Медеуского района и заставляла их выполнять свои прямые
обязанности — вывозить мусор. Были убраны тонны хлама, на месте бывшей
свалки установили шлагбаум и поставили охрану. Но по ночам, когда объект не
охраняется, сюда привозят и сваливают тот же строительный мусор. В данный
момент Медеускому акимату дали неделю на то, чтобы снова его разгрести.
Кто хозяин грязных территорий?
Еще одна больная тема: уж очень много в городе ничьих территорий, то
есть участков, ни за кем не закрепленных. Поэтому часто можно наблюдать,
как захламленный арык или тротуар соседствует с аккуратным газоном. Теперь
за такие участки отвечает районный акимат, а конкретно — отдел
жилищно-коммунального хозяйства. Если вас возмущает грязь в вашем районе,
просто позвоните в свой районный жилкомхоз и выясните, за кем закреплена
грязная территория. Это, кстати, очень удобно для жителей частного сектора,
которые частенько спорят: кто и где должен мести — вы или ваш сосед.
Согласно мониторингу УСЭН самым чистым на сегодняшний день является
Турксибский район, несмотря на то что он удален от центра, имеет много
промышленных предприятий и частный сектор. А самыми неухоженными признаны
Бостандыкский, Алмалинский и Медеуский (район старого города) районы — все
образуют самый что ни на есть центр. Стыдно за это должно быть акимам,
потому что именно на них возложена координация всей работы по содержанию в
чистоте своих территорий.
И последняя нота в песне о чистоте города: отсутствие у отдельных
граждан привычки жить в чистоте. Санврачи считают, что необходимо срочно
внедрять в школах экологическое образование, пока мы не потеряли новое
подрастающее поколение. Потому что предыдущее, привыкшее жить в грязи, уже
ничему не научишь. А может, если ответственные за чистоту городские службы
будут работать безукоризненно, то и бросать окурки на асфальт станет
стыдно?
Кстати, с 29 марта по 3 мая в Алматы объявлен месячник по очистке и
благоустройству. Хороший повод навести чистоту в своем городе.
Е.Гурина, «Караван», 9 апреля 2004 года

Источник: EcoDigest (5-11.04.04), 21 апреля 2004 г.,
З.Бабаханова, НПО «Экологический ПрессЦентр»,
zarina@ecopress.lorton.com

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1147, 24 апреля 2004 г. *
*******************************************************************
Вода, вода

МОРДОВИЯ: «ДОЛГОСТРОЙ» ЭПОХИ РАЗВИТОГО СОЦИАЛИЗМА

Зачем Саранску сурский водовод?
В свое время тяга к претворению в жизнь грандиозных проектов,
аналогичных повороту северных рек, не обошла и нашу Мордовию. Таким
грандиозным строительством для республики стало сооружение сурского
водовода, »зачатие» которого состоялось еще в 70-80-х годах прошлого
столетия. Технико-экономическое обоснование целесообразности транспортировки
воды из реки Суры для хозяйственно-бытовых нужд Саранска в полной мере
соответствовало амбициозной политике хозяйственников и правителей республики
тех лет.
А специалисты различного уровня и компетентности, которым было поручено
подготовить соответствующие данные для ТОЭ, вытянувшись в струнку,
пообещали: »Бу, сделано» и ринулись выполнять указание вышестоящих
руководящих. »Кашу», которую они сообща заварили, республика не может
расхлебать до сих пор.
Мордовия пожалуй, единственный регион Поволжья, который использует
для питьевых, хозяйственно-бытовых и производственных нужд подземные запасы
воды. Жители Саранска, которые часто ездят по стране и имеют возможность
продегустировать питьевую воду в различных регионах России, категорически
утверждают, что лучше нашей воды нет нигде. Вода у нас из подземных
источников вкусная, прохладная, хрустально-чистая. И никакой тебе хлорки,
ни других, каких либо, непотребных запахов. Единственный недостаток
артезианской воды это повышенное содержание фтора. Если на вкусовых
качествах это никак не отражается, то по медицинским показателям, как
говорится, »Минздрав предупреждает»…
Между тем, на каком-то этапе ситуация с водой в Саранске сложилась, прямо
скажем, неважная. Выявился ее явный дефицит. Вот тогда-то и родилась идея
пополнения потребностей города водой из других источников. Еще в 1965 году
было определено, что расход воды для города из подземных источников не
должен превышать объемов в 160 тысяч кубических метров в сутки. По расчетам
московского института »Гипрокоммунводоканал», ориентированным на
перспективное развитие промышленности и рост населения Саранска (к 2000
году 450 тысяч человек), потребление воды к концу столетия должно было
составить 280 тысяч кубометров в сутки, то есть получается, что дефицит воды
будет равен 120 тысячам кубометров. Его надо чем-то компенсировать.
Обозревая »окрестности», проектировщики московского института
»Гипрокоммунводоканал» остановили свой выбор на реке Суре. Сурская вода
подходила по всем параметрам, к тому же позволяла решить сразу три проблемы:
дефицит водопотребления, повышенной минерализации и повышенного содержания
фтора в подземных источниках. Дело в том, что в результате интенсивного
отбора промышленными предприятиями Саранска воды из артезианских скважин
и увеличения расхода ее на хозяйственно-бытовые нужды растущего населения
города сильно понизился уровень подземного бассейна, и из глубины стала
поступать вода повышенной минерализации. По замыслу проектировщиков,
спасительная сурская вода, дойдя до Саранска, перемешается с артезианской
и, таким образом, понизит до нормы содержание фтора в городском водопроводе.
Поскольку за счет Суры восполнится дефицит водопотребления, не будет
необходимости форсировать работу артезианских скважин, значит, восстановится
до нормального уровень подземных вод, и уменьшится ее минерализация. Короче
говоря, намечалась перспектива убить одним выстрелом аж трех зайцев.
Казалось бы, просто, но+ Стройные и логически выверенные разработки
специалистов проектного института были начисто перечеркнуты интенсификацией
промышленного производства города Пензы, расположенного по течению реки выше
водозабора.
Когда строительство сурского водовода уже шло полным ходом, выяснилось,
что пензенские промышленные предприятия своими неочищенными производственными
стоками отравили сурскую воду, и она стала непригодной для питья.
Исследованиями, проведенными в конце 80-х годов, было установлено, что в
воде реки Суры, ниже сброса очистных сооружений Пензы, концентрация хрома,
меди, никеля, цинка, мышьяка, превышает норму в 30-50 раз. Особенно
обескураживающим стал факт обнаружения токсических веществ в донных
отложениях реки, где их содержание оказалось в тысячи раз выше, чем в воде.
Там были обнаружены бериллий, кобальт, висмут, молибден, никель, селен,
олово, титан, вольфрам.
По утверждению специалистов, токсичные соли тяжелых металлов, которые
накопились в донных отложениях, на долгие годы отравили реку, и никакие
очистные сооружения не смогут нейтрализовать эту отраву. И если даже
пензенские предприятия доведут до нормы производственные стоки, и они больше
не будут отравлять реку (хотя никто не может дать никакой гарантии от
возможности аварийных залповых выбросов), токсичные вещества из ила будут
поступать в реку, а оттуда на водозабор. Было предложено очистить дно реки
Суры земснарядами и весь отравленный ил выбросить на берег. Ну, а дальше,
что? Пойдут дожди и снова вся отрава в реку?
Самое парадоксальное в этой ситуации заключалось в том, что никакой
необходимости в строительстве сурского водовода не было. Это тем более стало
очевидным, когда выяснилось, что с пуском его в эксплуатацию, из реки Суры
для нужд Саранска будет закачиваться вода, отравленная солями тяжелых
металлов.
Заложники Госплана
Сейчас со всей очевидностью стало ясно, что жители города Саранска стали
заложниками плановой экономики эпохи развитого социализма, заложниками Его
Величества Госплана. Попытаюсь это доказать.
После тяжелого военного лихолетья, в начале пятидесятых годов, у нас в
Мордовии началось интенсивное строительство промышленных объектов. По
разнарядке Госплана, союзные министерства и ведомства, учитывая интересы
экономики страны, стали размещать в нашем регионе объекты цементной и
светотехнической промышленности.
Началось строительство заводов: кабельного, инструментального,
приборостроительного, медицинских препаратов, завода автосамосвалов,
комплекса объектов »Резинотехники». В целом все это оказало положительное
влияние на рост экономического потенциала Мордовии, на социальное и
культурное развитие республики. Но… В какой-то момент интересы союзных
министерств и ведомств пошли вразрез с интересами региона. Строительство
объектов еще продолжалось, а »сверху» уже стали спускать перспективные
планы по выпуску продукции (Госплан а как же!). Для более быстрого
освоения новых производств разрабатывались »усеченные» пусковые
комплексы, потому, что выделяемых средств обычно не хватало для
строительства в полном объеме. В этих пусковых комплексах очень скупо были
представлены природоохранные мероприятия, в результате чего после сдачи
объектов в эксплуатацию, неочищенные выбросы новых промышленных предприятий
стали загрязнять почву, атмосферу и водоемы.
Очень скоро горожане на своем здоровье прочувствовали влияние этих
выбросов. Специалисты санитарно эпидемиологических служб и экологи забили
тревогу. На территории Саранска были выявлены места с устойчивым содержанием
ртути, свинца, олова, цинка и других вредных веществ. Местная река Инсар
была отравлена, в ней погибло все живое. Из жилых домов по улице Васенко,
которые расположены в зоне влияния токсичных выбросов промышленного
производства медицинских препаратов »Биохимика», стали выселять жильцов.
О многих из этих фактов надругательства над природой в последние годы
неоднократно писала республиканская пресса. А если заглянуть в отчеты
соответствующих природоохранных служб, в те, которые для »служебного
пользования», то картина будет еще безрадостней. Все это последствия
функционирования плановой экономики.
Подобные »издержки производства» спровоцировали бесконтрольную
хищническую эксплуатацию промышленными предприятиями запасов подземных вод.
Ведь, зачастую объекты вводились в действие без устройства локальных
очистных сооружений. Но неочищенные стоки, как известно, запрещено сбрасывать
в городскую канализацию, потому что токсические вещества, дойдя до очистных
сооружений, погубят там микрофлору и вообще натворят немало бед. Однако,
заводские »умельцы» находили выход из этого положения: производственные
стоки разбавлялись водой из городского водопровода до такой степени, что
предельно-допустимая концентрация (ПДК) токсических веществ была в норме,
и ни одна санитарная служба не имела к городским предприятиям никаких
претензий. Так чистая артезианская вода в несметных количествах
расходовалась на нейтрализацию ядовитых коктейлей из отходов производства.
Это была вода неучтенная, дармовая, потому, что на некоторых заводах есть
свои, никем не контролируемые, артезианские скважины. Но, поскольку,
подземный бассейн общий, форсированный отбор воды имел свои негативные
последствия стал катастрофически снижаться уровень подземных вод.
Еще один пример. На одном из предприятий Саранска для технологических
нужд необходима вода определенной температуры. Естественно, берется она из
городской водопроводной сети (или напрямую из артезианских скважин). В конце
технологического цикла вода нагревается, и повторно, не охладив ее,
использовать нельзя. Можно понизить температуру воды в специальных
охладительных установках, но ведь их нужно строить, вкладывать определенные
средства из заводской казны. А зачем лишние расходы, когда есть дармовая
вода? Таким образом, совершенно чистая, но слегка подогретая вода
сбрасывается в городскую канализацию, а на технологию вновь подается
свежая из водопровода.
Такое хищническое, поистине варварское отношение работников промышленных
предприятий к расходованию чистой воды и создало ее дефицит в нашем городе,
дефицит, который порожден бесхозяйственностью. Впрочем, в порождение
дефицита виноваты не только промышленные предприятия. Несколько слов о его
»бытовой» составляющей. Очень часто в водопроводных кранах наших квартир
идет грязная, так называемая »ржавая» вода. Жильцам часами приходится
сбрасывать эту непотребную воду в канализацию, пока не пойдет сравнительно
чистая, которую можно пить, использовать для приготовления пищи и других
хозяйственно-бытовых нужд. Это какую же технологию задействовали
коммунальные службы города, чтобы превратить хрустально-чистую артезианскую
воду в отходы производства? А сколько воды приходится по утрам сбрасывать
в канализацию, чтобы дождаться, пока из кранов горячего водоснабжения
пойдет вместо холодной горячая вода!
Годами протекают в подвалах домов системы горячего и холодного
водоснабжения, текут сливные бачки в квартирах, водоразборные колонки на
улицах города. Даже магистральные трубопроводы в местах добычи артезианской
воды (Рудня, Пензятка) порой заливают погреба в окрестных селах, постоянные
протечки превращают местность в болото. Несколько лет тому назад из
городского бюджета пришлось компенсировать сельским жителям ущерб от этих
рукотворных (отнюдь не стихийных) бедствий. Кто подсчитывал потери воды от
этих бесполезно вытекающих из городского водопровода ручьев и ручейков,
породивших тот самый дефицит, на восполнение которого понадобилось строить
сурский водовод?
Детище волюнтаризма
Теперь давайте разберемся, чего стоят технико-экономические расчеты,
которые легли в основу решения о строительстве сурского водовода. Как
известно, производственная мощность его была определена в 120 тысяч
кубометров воды в сутки. Но еще за десять лет до того, как по проекту
специалистов московского института »Гипрокоммунводоканал» были уложены
первые трубы на дно траншеи будущего водовода, их коллеги из московского
же института »Союзводоканалпроект» выдали саранскому литейному заводу
»Центролит» проектно-сметную документацию на строительство установки для
получения воды на производственные нужды завода. Проект предусматривал
обеспечение технической водой не только »Центролит», но так же все
предприятия северной промышленной зоны Саранска. Производственная мощность
установки рассчитана на производство 80 тысяч кубометров воды в сутки.
Схематично технология получения воды для производственных нужд, которая
впоследствии была выполнена специалистами »Ценролита», предельно проста.
Саранские городские очистные сооружения собирают хозяйственно-бытовые и
промышленные стоки со всего города. Очищенная вода сбрасывается в
биологические пруды. Около этих прудов построен водозаборный узел, через
него вода с очистных сооружений по трубопроводу подается на станцию
доочистки. Здесь она проходит дополнительную очистку, доводится до
необходимых параметров (в соответствии с требованиями проекта, вода должна
соответствовать ГОСТу »Вода питьевая») и подается в производственные
корпуса. Причем, следует отметить, что себестоимость технической воды
»собственного приготовления» оказалась значительно ниже, чем в
»Горводоканале» и расходы »Центролита» по строительству станции
доочистки довольно быстро окупились.
И вот что самое примечательное. Объем технической воды, который можно
было получить на станции доочистки, практически неограничен. Он зависит от
объемов сточных вод, проходящих через городские очистные сооружения. А они,
в свою очередь, — от количества стоков жилого сектора и промышленных
предприятий. Так что техническую воду в перспективе можно производить в
зависимости от запросов потребителей, по мере необходимости расширяя
мощности станции доочистки.
Почему же при расчетах перспективного водопотребления не были учтены эти
производственные мощности? Ведь выгода была очевидной: не надо заказывать
техническую документацию, поскольку проект уже был готов и выдан заказчику,
саранскому »Центролиту», и эти 80 тысяч кубометров воды можно было
добывать на месте, в Саранске, а не доставлять эту воду из Суры за 60
километров. Не надо тратить сумасшедшие деньги за электроэнергию, чтобы
перекачать на такое расстояние 120 тысяч кубометров воды (это при нынешних-то
тарифах за электроэнергию!). Да и техническое обслуживание этого монстра,
городу Саранску влетит в копеечку.
Далее… Явно «промахнулись» специалисты, занимающиеся
технико-экономическим обоснованием проекта, и с прогнозом роста населения
Саранска к 2000 году. До 450 тысяч наш город не дотянул примерно, на 120
тысяч человек. А может быть это было сделано специально, чтобы иметь резерв
на покрытие всякого — разного разгильдяйства в расходовании воды? Как
никак, а на эти »мертвые души» можно еще списать около 40 тысяч кубометров
в сутки. Вот и получается по правилам арифметики: 80000+40000=120000 тысяч
кубометров воды в сутки. А это как раз и есть проектная мощность сурского
водовода. Не следует забывать, что значительный резерв покрытия дефицита
это всемерная экономия воды за счет повышения дисциплины водопотребления:
ликвидация потерь и внедрение на промышленных предприятиях ресурсосберегающих
технологий.
Вывод можно сделать однозначный: строительство сурского водовода это
надуманная затея, Саранску не нужен был этот »поворот рек». Здесь самое
время вспомнить одно из определений волюнтаризма: »Политика, не считающаяся
с реальными условиями и возможностями, определяемая волей и произволом
осуществляющих ее лиц». Сейчас трудно установить кто же эти лица, которые
осуществили произвол. »Иных уж нет, а те далече»+ И нет ответа на один из
исконно русских вопросов: кто виноват? Потому что сейчас трудно установить
авторов этого порождения волюнтаризма. Остается ответить на второй: что
делать?
Пить, или не пить?
Когда выяснилось, что отравленная сурская вода для хозяйственно-бытовых
нужд населения Саранска не пригодна, решено было все-таки продолжать
строительство, а после сдачи объекта в эксплоатацию, воду направить на
производственные нужды промышленных предприятий города. Исходя из
потребностей предприятий, технической воды нужно всего 60 тыс. кубометров
в сутки (вместо проектной производительности водовода в 120 тыс.). Как это
ни странно, даже в этой ситуации, проектные разработки »Союзводоканала»
на 80 тыс. кубометров технической воды в сутки, были все-таки проигнорированы.
Решено было воду качать за 60 км из Суры. Точно такую же, техническую,
которую можно было производить на месте.
Это решение, об ориентации водовода на техническую воду, узаконено
Распоряжением Правительства Республики Мордовии от 16.02.1998 года No 125-Р.
Следует отметить, что особо »горячие головы» в правительстве и даже в
природоохранных структурах, полны оптимизма по поводу использования сурской
воды в ее настоящем качестве. Они готовы пустить ее на питьевые цели для
горожан и искренне недоумевают, когда сталкиваются в этом вопросе с
противодействием работников Центра Государственного эпиднадзора города
Саранска. Санитарные врачи категорически против использования отравленной
воды для хозяйственно-бытовых нужд населения.
— Ну, зачем так сгущать краски? — возмущаются »горячие головы», -
посудите сами, крупные волжские города, в том числе и Нижний Новгород и
Казань, пьют воду из Волги! А ведь наша Сура впадает в Волгу, значит, тоже
загрязняет питьевую воду в этих городах. Почему же это они пьют, а мы
боимся? Вот построим водоочистительный комплекс, очистим воду и, пожалуйста,
пейте на здоровье!
Не все так просто. Ну, во-первых, объемы вод, которые несет Волга, не
совместимы с объемами Суры. Вполне естественно, что соли тяжелых металлов,
разбавляясь в большом количестве волжской воды, приходят к потребителям в
гораздо меньшей концентрации, чем в той, в которой они находятся в сурской
воде. А, во-вторых, негоже дискредитировать твердую гражданскую позицию
работников санэпидстанции. Ведь они, в конце концов, заботятся о
здоровье жителей нашего города. И подобная позиция »пофигистов» им
попросту не понятна. Вот, каково мнение заведующего отделом организации
санэпиднадзора СЭС Ростислава Михайловича Величко:
— А что хорошего в том, что они пьют отравленную воду? Вы обратите внимание
на статистическую отчетность по различным заболеваниям у нас в России, в
том числе по общим и онкологическим. Почему у нас такой низкий естественный
прирост населения, такая высокая смертность? Мы пока, что не доросли до
того, чтобы увязать все эти процессы с отравлением окружающей среды, с
качеством воздуха, которым мы дышим, водой, которую пьем. Так, что
ссылаться на то, что, мол, они пьют, а почему бы и нам не приложиться к
этому источнику не надо. Мы на это не пойдем! Мы разрешим подать жителям
нашего города только настоящую питьевую воду, высококачественную!
Строительство сурского водовода подходит к своей завершающей фазе. По
информации специалистов производственно-технического отдела Управления
капитального строительства и дорожного хозяйства Республики Мордовии уже
выполнено более 90% всех работ. Планируется завершить строительство всего
комплекса в декабре 2004 года. Но, судя по ситуации, которая сложилась на
этом »долгострое», возникающие проблемы зачастую продолжает »решать»
волюнтаризм. В правительстве Республики Мордовии опять вынашивается идея
вернуться к первоначальному варианту: задействовать водовод на полную
мощность 120 тысяч кубометров в сутки и пустить-таки отравленную сурскую
воду на питьевые цели. Справедливости ради, следует отметить, что это
похвальное стремление. В самом деле, досадно, ведь, построить такую
махину и получить лишь половину проектной мощности. Да еще вместо
полноценной питьевой воды перекачивать за 60 километров низкопробный
суррогат, идущий только на производственные нужды промышленных предприятий.
Но, чтобы очистить сурскую воду от солей тяжелых металлов, необходимо
задействовать уникальнейший водоочистительный комплекс, не предусмотренный
проектом (если такая очистка вообще возможна). Даже сейчас, для завершения
строительства с трудом удается »выбивать» плановые средства. А где
изыскать деньги на выполнение работ, которых нет в проекте?
«Три кита» Госсанэпиднадзора
Современные вершители судьбы сурского водовода наивно полагают, что
после сооружения водоочистительного комплекса и получения воды хорошего
качества будут решены все проблемы. Глубочайшее заблуждение! Необходимо
будет выполнить еще целый ряд санитарных требований, о которых постоянно
напоминают официальным структурам, задействованным в сооружении сурского
водовода, органы Госсанэпиднадзора города Саранска. Вот, что сказал по
этому поводу заведующий отделом организации санэпиднадзора СЭС Ростислав
Михайлович Величко:
— У санитарной службы три основных требования. Первое из них источник
водоснабжения должен соответствовать определенным нормативам по многим
показателям: бактериологическим, химическим, органолептическим,
радиологическим и т. д. То есть качество исходной воды должно быть
приемлемым, нельзя брать воду, где попало, низкого качества, грязную. Сура
изначально является поверхностным водоемом, загрязненным отходами
производства пензенских промышленных предприятий, она не соответствует
принятым нормативам, и ни в коем случае не может служить таким источником.
Это состояние воды проверено, исследовано и зафиксировано несколькими
научно-исследовательскими институтами. Министерство здравоохранения РСФСР,
в директивном письме от 19.05.1989 года информирует заинтересованные
организации и соответствующие санитарные службы о том, что сурская вода не
может быть использована в качестве источника хозяйственно-питьевого
водоснабжения. Такова официальная позиция научно-исследовательских
институтов и Минздрава России.
Второе требование санэпиднадзора это организация зоны санитарной
охраны водоема, которая должна предохранить сурскую воду от загрязнения
сточными водами действующих сельскохозяйственных ферм и бытовых объектов
пионерских лагерей, отходами производственных предприятий и т.д. Зона должна
состоять из трех поясов, ее протяженность несколько десятков километров от
водозабора вверх по Суре. Она проходит по нескольким районам нашей республики
и Пензенской области. Издано соответствующее Постановление Совета Министров
РСФСР No 592 от 25.12.1985 года »Об организации зоны санитарной охраны».
Во исполнение этого Постановления, в 1990 году вышло Постановление Совета
Министров Мордовской АССР No 318 »О санитарно-оздоровительных мероприятиях
в поясах зоны санитарной охраны». Аналогичное постановление имеется и в
Пензенской области. Выполнение всех этих работ требует дополнительных,
весьма существенных затрат. После выхода постановлений прошло более тридцати
лет, но работы по созданию зоны санитарной охраны так и не были начаты.
Третье наше требование качество готового продукта. Оно должно
соответствовать санитарным нормам и правилам: »Гигиенические требования
к качеству питьевой воды».
И если даже строители совместно с научно-исследовательскими институтами
и генеральным проектировщиком »Гипрокоммунводоканал» добьются получения
качественной воды, сурский водовод можно будет принять в эксплуатацию только
под техническую воду. Санэпиднадзор может дать согласие на пуск сурской воды
в городской водопровод Саранска только после выполнения всех
вышеперечисленных санитарных требований.
Однако чиновники во властных структурах и в строительном комплексе
Республики Мордовии по-прежнему игнорируют справедливые требования
санитарной службы, от работников санэпиднадзора отмахиваются как от
назойливых мух. Очевидно, наши доморощенные волюнтаристы убеждены, что все
эти требования со временем будут, как и в былые времена, перечеркнуты
соображениями целесообразности: экономическими, политическими, социальными.
В настоящее время специалисты научно-исследовательского института
коммунального водопровода и очистки воды (НИИ КВОВ) и НИИ ВОДГЕО при участии
генерального проектировщика Гипрокоммунводоканал, проводят на реке Суре
экспериментальные работы по очистке воды до санитарных стандартов. Если
эксперимент удастся, то правительство Республики Мордовии станет готовить
«челобитную» в федеральные структуры, ведающие капитальным строительством в
регионах, с тем, чтобы добиться выделения средств на строительство
водоочистительного комплекса, которого нет в проекте. А средств потребуется
немало. По оценке специалистов, для того, чтобы смонтировать промышленную
установку, которая позволит получить из сурского источника воду питьевого
качества, необходимо дополнительно вложить в этот »долгострой» еще
примерно треть стоимости всего водовода. Довольно сомнительно, что
республиканские власти сумеют убедительно доказать федеральным структурам
необходимость и целесообразность таких больших финансовых вложений.
А.Антонов, заместитель председателя правления Мордовского
республиканского правозащитного центра
г.Саранск, vasant@list.ru

Журнал «Экология и право», No 10-12 за 2003 год

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1146, 18 апреля 2004 г. *
*******************************************************************
Мирный атом

ДЕЛА ПОДВОДНО-ЯДЕРНЫЕ
(информирует <Беллона-Веб>)

Областная прокуратура Мурманской области прекратила уголовное дело
по факту незапланированного облучения работников филиала N 2 МСевРАО>
в поселке Гремиха. <Беллона> подозревает, что дело прекращено
необоснованно.
Как стало известно из сообщения, дословно распространенного
несколькими информагентствами, решение о прекращении уголовного дела
старший следователь отдела по особо важным делам Владимир Богданов
принял <только после тщательного изучения всех деталей случившегося и
после судебно-медицинской экспертизы, проведенной в Москве>.
Экспертиза проводилась в Бюро главной медицинской экспертизы
Федерального управления Министерства здравоохранения.
По информации прокуратуры, <врачи не нашли никаких свидетельств того,
что имевшая место ситуация с переоблучением работников второго филиала
как-либо негативно скажется на их здоровье>.
Исходя из этого, а также в силу того, что в действиях должностных
лиц, ответственных за проведение спецработ с радиоактивными материалами,
следователь Богданов не усмотрел состава преступления, он и вынес
постановление о прекращении уголовного дела.
ЧП в Гремихе
Уголовное дело по статье 293, часть 1 (халатность, повлекшая за собой
существенное нарушение прав и законных интересов граждан или
организаций либо охраняемых законом интересов общества или
государства) было возбуждено 21 октября 2003 года.
Основанием послужило ЧП в закрытом территориальном образовании
Островной (поселок Гремиха), о котором <Беллона-Веб> сообщила в
сентябре 2003, застав врасплох чиновников Минатома, скрывавших
информацию об инциденте.
Как удалось установить через источников <Беллона-Веб> в Гремихе,
работники МСевРАО> были облучены сверх допустимых норм 11 июля во
время работ по разбору свалки твердых радиоактивных отходов (ТРО) под
открытым небом и 14 июля, когда работы были продолжены для заливки
контейнеров с ТРО цементом.
ТРО были оставлены в Гремихе Северным флотом. В 2001 году база была
передана от ВМФ РФ в ведение <СевРАО>, созданного в 1998 году для
обеспечения создания инфраструктуры по утилизации АПЛ, обращению с РАО
и ОЯТ и реабилитации радиационно опасных объектов в северном регионе
страны.
Между тем, отдельные детали происшествия остаются неясны. Так, в
распространенном информагентствами сообщении говорится о 21
облученном. По информации источников <Беллоны> в Гремихе, облучено
было 12 человек.
В сообщении отмечается, <что сразу же после этого ЧП руководство
предприятия направило всех получивших облучение в госпиталь для
тщательного медицинского обследования>. Между тем, данные
<Беллоны-Веб>, подтвержденные врачами, обследовавшими облученных,
опровергают подобные заявления: на медицинское обследование
пострадавшие в результате ЧП были отправлены лишь спуст месяц после
инцидента.
Кроме того, в 21 октября 2003 стало известно о том, что администрация
филиала <СевРАО> в Гремихе уволила трех из двенадцати работников,
облученных в результате ЧП. Впоследствии они были восстановлены на
работе.
Комментарии
<Довольно странно, что дело прекращено, ю прокомментировал по телефону
источник <Беллоны> в Гремихе, ранее передавший самую первую информацию
об инциденте, ю многие из облученных ещё даже не вернулись из Москвы,
где они проходят медицинские обследования>.
<Привлечение внимания к инциденту дало свой результат ю например,
уволенные в октябре работники были восстановлены именно благодаря
сообщениям <Беллоны>, — добавил он.
Источник в Гремихе также выразил недоумение тем, что в сообщении
прокуратуры идет речь о <21 облученном>. <Возможно, узнав об инциденте
кто-то попытался объявить себя пострадавшим, чтобы получить
компенсацию>, — предположил он.
<<Беллона> направит запрос в Мурманскую прокуратуру, по каким
основаниям было прекращено уголовное дело>, — сказал сегодня юрист
Экологического правозащитного центра <Беллона> Алексей Павлов.
<Международная комиссия по радиологической защите вообще запрещает
нецелесообразное облучение. Здесь оно было вно нецелесообразно>, -
подчеркивает эксперт <Беллоны>, бывший работник Ленинградской АЭС
Сергей Харитонов.
<В любом случае есть основания и возможность привлечь администрацию
к ответственности, чтобы подобные инциденты не повторялись. Даже если
переоблучения и не было (что тоже нужно доказывать), ю его не было
случайно. Уже за создание самой такой ситуации возможно изъять
лицензию — за тотальную безграмотность. Кроме того, должна быть
устроена переэкзаменовка всего персонала. То беспечное отношение к
радиации, которое было допустимо при Курчатове ю сейчас недопустимо>,
- заявил он.
Харитонов упомянул, что статья 55 санитарных правил обеспечения
радиационной безопасности ОСПОРБ-99 прямо гласит: <за нарушение
санитарного законодательства устанавливается дисциплинарная,
административная и уголовная ответственность>. Он подчеркнул, что
одним из главных принципов ОСПОРБ-99 является необходимость того,
чтобы получаемая работниками доза была заранее рассчитана и обоснована.
В октябре главный инженер <СевРАО> Анатолий Григорьев прокомментировал
действия руководства филиала в Гремихе следующим образом: <Произошел
неординарный случай, и руководство на месте не смогло его
соответствующим образом оценить. Руководство филиала будет привлечено
к административной ответственности, кроме того, по вопросу халатности
возбуждено уголовное дело>.
Харитонов оценивает действия руководства филиала как <халатность и
пренебрежение жизнью и здоровьем людей>.
<Прежде чем начинать работы, нужно было рассчитать дозу облучения и
минимизировать её. Нужно было ограничить время нахождения людей вблизи
источника излучения — всего этого не было сделано>, ю заявил он.
<Прекращение уголовного дела - это частная юридическая область. Но то,
что незапланированное облучение было — факт. Вопрос: какие были
приняты меры административного характера? Какие были приняты
дисциплинарные меры: объявлены ли выговоры, проведены ли инструктажи?
СевРАО должно это объяснить>, — считает глава <Беллоны-Мурманск>,
специалист-радиолог Сергей Жаворонкин.
<Мало прекратить дело или даже наказать виновных, главное - устранить
причину. Имеются ли в СевРАО специалисты и средства, чтобы инцидент не
повторился? Пусть СевРАО заявит, чего не хватает, это важно. Я знаю,
что после инцидента у них повились новые дозиметры ю но не знаю,
стала ли лучше работать дозиметрическая служба, появились ли в ней
специалисты. Работники СевРАО должны быть уверены, идя на работу, что
специалисты не допустят их переоблучения и будут в состоянии принять
меры в критической ситуации>, — сказал Жаворонкин.
<На объекте ничего секретного нет, ю подчеркнул он. - Там уже
нет военной базы, есть только две списанные лодки. Я обращаюсь к
руководству СевРАО: почему же вы не пускаете туда общественные
организации? Потому, что у вас там не всё в пордке? Вам же легче
будет потом работать ю не будете на одни грабли дважды наступать.
СевРАО делает очень важное дело ю но оно не должно делаться ценою
здоровья людей>.
<Беллона-Веб> продолжает следить за событиями вокруг Гремихи.
—
С уважением,
www.bellona.ru

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1145, 17 апреля 2004 г. *
*******************************************************************
Мирный атом

НУЖНО ЛИ ДОСТРАИВАТЬ БЕЛОЯРСКУЮ АЭС
(Радио Свобода, Запретная зона, 12.04.2004)

Автор и ведущий Марина Катыс
Достройка Белоярской АЭС несет ядерную угрозу, считают экологи — 12
апреля 2004 года
Марина Катыс: На Белоярской АЭС в Свердловской области, одной из самых
опасных атомных станций в России, решено достраивать 4-ый энергоблок на
быстрых нейтронах. По мнению экологов, это принесет экономические
убытки, создаст угрозу ядерного распространения и аварий с выбросами
плутония, от которых могут пострадать более 4 с половиной миллионов
человек.
Рассказывает наш екатеринбургский корреспондент Евгения Назарец.
Евгения Назарец: С тех пор, как концерн <Росэнергоатом> открыл
финансирование строительства 4-го энергоблока на Белоярской атомной
электростанции в окрестностях Екатеринбурга, строители успели только
вырыть под него котлован. Но еще до начала строительства несколько лет
прошли в долгих согласованиях. Этот процесс тормозили экологические
экспертизы и продолжавшийся несколько лет мораторий на само
строительство. Рассказывает заместитель главного инженера БАЭС Николай
Леонтьев.
Николай Леонтьев: Активные работы по получению лицензии завершились в
1997 году. И с 1998 года фактически начались активные строительные
работы. Были трудности с финансированием, поэтому реально работы
начались в 2000 году. На данный момент заканчивается сооружение
пускового комплекса теплоснабжения энергоблока и вспомогательной
системы. Собственно, по блоку ведется разработка котлована под главный
корпус. Срок ввода у нас — 2010 год.
Евгения Назарец: Если с точки зрения руководства атомной станции все
дискуссии с экологами уже закончены, то группа <Эко-защита> минувшим
летом раскинула у территории Белоярской АЭС международный
экологический лагерь, чтобы обратить внимание общественности на казалось
бы очевидные для властей вещи.
Ольга Подосенова: Экономических причин строительства нового блока я не
вижу. Мне кажется, здесь какие-то политические и личные интересы и
давление атомного ведомства. Новый энергоблок совершенно не нужен
Свердловской области, потому что мощность энергогенераторов, имеющихся
у нас в области, — 9 тысяч мегаватт, а в самые тяжелые, самые холодные годы
у нас расходуется только 6,5 тысяч мегаватт. У нас есть масса претензий к
безопасности уже существующего энергоблока и вообще к станции. Два
первые два энергоблока уже остановлены и стоят, как мина замедленного
действия, — они разобраны, но небезопасны. Кроме того, работающий
энергоблок БН-600 — за время эксплуатации на нем произошло около 30
нештатных ситуаций.
Особую опасность вызывает так называемое МОКС-топливо. На сегодня
Белоярская атомная станция — единственная в мире, где в промышленности
используется оружейный плутоний. Его период полураспада — 24 тысячи лет,
то есть сегодня это, наверное, самый токсичный изотоп. Не так давно
подобные реакторы были закрыты во Франции и в Японии из-за большого
количества аварий.
Евгения Назарец: Плутоний используется на 3-ем энергоблоке Белоярской
атомной станции уже 15 лет. Все это время экологи протестуют против
продолжения и развития подобных экспериментов. Летний международный
экологический лагерь был не первой и не последней акцией экологов против
Белоярской атомной электростанции. Руководство атомной станции,
напротив, по поводу строящегося нового энергоблока говорит все время одно
и то же. Заместитель главного инженера Николай Леонтьев.
Николай Леонтьев: Мы прошли все экологические экспертизы, и угрозы, в
общем-то, для населения никакой нет.
Евгения Назарец: Город Заречный, расположенный в 40 километрах от
Екатеринбурга, обязан своим появлением именно Белоярской атомной
электростанции. Даже в самые тяжелые годы он оставался благополучным,
аккуратным и интеллигентным городком, особое положение которого
выдают только усиленные посты милиции на въезде. Сегодня разногласия
между законной властью в городе (муниципалитетом) и фактической
(администрацией БАЭС) разделяют жителей города на <станционных> и
просто <зареченцев>. Этим обусловлено и различное отношение к
перспективам самой станции.
Рассказывает заведующая отделом местной газеты <Пятница> Вера Рогозина.
Вера Рогозина: Мнения на этот счет самые разные — от равнодушия, которое
объясняется тем, что это никак не повлияет на уже сложившуюся жизнь, до
гордости за то, что такой энергоблок — единственный и первый в мире! — и
это свидетельствует о развитии отечественной науки. Но основная масса
населения надеется на то, что, строительство нового энергоблока принесет с
собой и вложения в социальную сферу, обеспечит рост рабочих мест и
строительство жилья, улучшит положение в сфере культуры,
здравоохранения, образования, спорта.
Естественно, что сотрудники Белоярской атомной станции с большим
воодушевлением встречают строительство нового энергоблока, потому что
это — прежде всего — даст им рабочие места, им не придется уезжать с уже
насиженных и обжитых мест. Ну, это может быть связано и с возрастом.
Естественно, молодежь с большим скепсисом относится к строительству 4-го
энергоблока и не видит лично для себя в этом никаких выгод.
Евгения Назарец: И все-таки благополучие всех жителей города по сути
зависит от благополучия Белоярской атомной электростанции. Экологи
прекрасно это осознают, говорит региональный координатор группы <Эко-
защита> Ольга Подосенова.
Ольга Подосенова: Население Заречного — это несколько сотен тысяч
человек. А рядом — полутора-миллионный город. Мне кажется, некорректно
говорить только о мнении жителей города Заречного. Каждая атомная
станция — это специалисты, которым, я думаю, найдется применение у нас в
стране еще на многие годы. Отходов, которые произвела атомная
промышленность за 50 лет своего существования, хватит на многие сотни лет
работы (для тех, кто работает на атомных станциях и на ядерных
предприятиях). В любом случае — не надо строить новые ядерные
предприятия, а на базе тех, что уже построены — можно создавать научные
городки, так называемые <наукограды>..
Евгения Назарец: По словам Ольги Подосеновой, независимая экологическая
экспертиза, проведенная 10 лет назад, показала повышенное наличие в
почвах на окраине Екатеринбурга плутония, используемого на БАЭС.
Поэтому экологи считают, что у них есть все основания добиваться
возобновления снятого 8 лет назад моратория на строительство энергоблока
БН-800 на Белоярской атомной электростанции. Несмотря на обещания
экологов продолжить акции протеста, руководство Белоярской атомной
электростанции сегодня заявляет, что остановить начатое строительство
могут только проблемы с финансированием.
Марина Катыс: Это был материал, подготовленный нашим корреспондентом
в Екатеринбурге Евгенией Назарец.
Реактор БН-800 будет как минимум в 1,5-2 раза дороже, чем остальные
российские энергоблоки. Поэтому российские атомщики пытаются найти
зарубежных спонсоров проекта.
24 марта представители <Росэнергоатома> заявили, что в проекте готовы
принять участие Япония и Китай, с которыми сейчас ведутся переговоры.
Стоимость нового реактора — 1 миллиард 300 миллионов долларов, а срок
возведения — 2010 год.
Мой собеседник — сопредседатель организации <Эко-защита>, член
Антиядерной кампании Социально-Экологического союза Владимир Сливяк.
Владимир, ведь строительство 4-го энергоблока БН-800 — это довольно
дорогостоящее занятие…
Владимир Сливяк: Это признают и сами представители атомной индустрии,
то есть компании <Росэнергоатом>, которая формально является
ответственной за строительство реакторов и их эксплуатацию в России. Но
они говорят о том, что это — просто такой очень важный эксперимент для
будущего (в котором они видят всю Россию заставленной бридерными
реакторами).
Марина Катыс: Но поскольку это явный эксперимент, заинтересованность
Японии и Китая вполне понятна: эксперименты лучше ставить на чужой
территории, а не на своей. А вот как к этому относится российская сторона?
Почему, собственно, фактически экспериментальная установка строится в
достаточно густонаселенном районе?
Владимир Сливяк: Это мы с вами относимся к ней — как к экспериментальной
установке. Я думаю, что обыкновенные граждане России точно так же к
этому относятся. А вот <Росэнергоатом> преподает это совершенно по-
иному. Он говорит, что это никакой не эксперимент, а это — технология, уже
опробованная в России. На Белоярской атомной станции есть реактор,
правда, другого типа, но аналогичный — БН-600, и — якобы — этот реактор
всегда очень хорошо работал, и никаких проблем с ним никогда не
возникало.
На самом деле это — полная неправда, потому что за почти 20 лет, которые
работает этот реактор, на нем неоднократно случались большие аварии.
По нашим данным, на этом реакторе за время работы произошло 27 крупных
утечек, включая радиоактивные. Также там произошло 14 пожаров, и не
каждый раз эти пожары удавалось тушить. Иногда пожарные и атомщики
просто стояли и ждали, когда выгорит вещество, которое горит, потому что
не было возможности потушить. Более того, в 2000 году произошло,
наверное, самое страшное, что было на этой атомной станции, — она
находилась на грани взрыва, подобного тому, который произошел в 1986 году
на Чернобыльской атомной станции. Это было спровоцировано не только
перебоями электроэнергии в местной энергетической сети, но и
неготовностью атомной станции (вернее — неготовностью отдельных
агрегатов на атомной станции) к подобной ситуации. В частности, я имею в
виду генераторы, которые должны обеспечить станцию электроэнергией во
время подобных перебоев. В данном случае генераторы не сработали.
Станция стояла на грани взрыва, и в последний момент — вручную — успели
остановить реактор. То есть техническое состояние станции не внушает
оптимизма, скажем так. И, конечно, эта станция очень старая и опасная.
Марина Катыс: На фоне этого как выглядит желание Агентства по атомной
энергии России построить реактор БН-800? И вообще, в чем необходимость
строительства такого реактора? Это что, амбиции Минатома по переходу на
замкнутый топливный цикл?
Владимир Сливяк: Совершенно верно. Речь идет о так называемой
плутониевой энергетике. Существует план (утвержденный правительством)
аж на 50 лет вперед, по которому планируется построить несколько десятков
реакторов, работающих на плутонии — бридерных, аналогичных БН-800,
который собираются достроить на Белоярской атомной станции.
И атомная индустрия не особо заботится: вдалеке это будет от крупных
городов или в непосредственной близости?
Они как стояли на своем еще до чернобыльской катастрофы, так и сейчас
утверждают то же самое. Они утверждают, что атомная энергетика, в
принципе, безопасна. Пытаются также утверждать (по крайней мере, здесь, в
России), что российские ядерные технологии — это самые лучшие технологии
в мире, никогда ничего не произойдет, а Чернобыль вообще непонятно
почему произошел… Для них Россия — это огромный полигон для испытания
тех или иных ядерных технологий.
Марина Катыс: В 1995 году — после крупнейшей аварии на реакторе
<Мондзю> — Япония заморозила собственную программу по развитию
реакторов на быстрых нейтронах. Франция полностью свернула программу
развития таких реакторов в связи с их убыточностью и повышенной
аварийностью. В конце 90-х годов прекратили выработку электроэнергии
крупнейшие в мире энергоблоки на быстрых нейтронах <Феникс> и <Супер-
Феникс>. Китай пока не имеет бридерных реакторов, но хотел бы
ознакомиться с опытом России.
Продолжает Владимир Сливяк.
Владимир Сливяк: На данный момент нет ни одной страны, где эти
эксперименты прошли бы успешно. В 80-х годах флагманом развития
плутониевой энергетики (бридерных реакторов) была Япония. Однако в 1995
году на японской АЭС <Мондзю> произошла сама крупная на тот момент
катастрофа в японской атомной энергетике: из реактора вытекло очень
большое количество натрия. Реактор <Мондзю> попал примерно в такую же
ситуацию, в которую попала Белоярская атомная станция в 2000 году — по
сути, он стоял на грани очень мощного взрыва. Эта авария выявила очень
серьезные конструктивные недостатки в этих реакторах, и японское
правительство постановило, что программа по развитию бридерных
реакторов, по их строительству на данный момент прекращается до
<изучения этого вопроса более детально>.
До Японии Франция очень серьезно занималась развитием бридерных
реакторов, и в 80-х во Франции были построены два самых крупных и
мощных в мире бридерных реактора, мощностью, соответственно, 1000 и
1500 мегаватт, под названием <Феникс> и <Супер-Феникс>. На данный
момент один из этих реакторов вообще остановлен, а втором — ограничена
мощность и ему запрещено производить электроэнергию, то есть там ставят
небольшого масштаба научные эксперименты, но планируют в течение
ближайших нескольких лет тоже полностью его закрыть.
Других примеров нет, больше никто не пытался серьезно развивать
бридерные реакторы. В Советском Союзе тоже были такие попытки. Как
следствие этого появилась Белоярская атомная станция — единственная на
данный момент с работающим реактором такого типа БН-600. Вот,
собственно, и вся история развития бридерных реакторов.
Марина Катыс: Это подтверждает и координатор ядерной программы
Гринпис Россия Владимир Чупров, который считает, что одна из главнейших
причин, почему западные страны отказались от бридерных реакторов, -
экономическая.
Владимир Чупров: Топливо для бридерных реакторов на основе плутония в 3-
5 раз дороже, чем нынешнее урановое топливо для классических тепловых
реакторов, которые работают на обычном урановом сырье. Сам реактор
также в 1,5-2 раза дороже, причем нужно учитывать, что это не только
дорогостоящий реактор, но еще и завод по производству МОКС-топлива на
основе плутония, то есть — приплюсуйте еще 1-2 миллиарда долларов. И мы
получим, что вся эта система, может быть, даже на порядок окажется дороже,
чем существующие атомные станции.
Сегодня руководство Минатома говорит нам, что это — наиболее безопасные
реакторы, но это не так. На примере аналогичного реактора БН-600, который
расположен на той же Белоярской атомной станции, понятно, что сегодня
управлять реакций на реакторах подобного типа мы пока не научились. Это
пожары, это выбросы… Как доказательство — в 90-х годах санитарно-
защитная зона вокруг реактора была увеличена с 8 до 30 километров, это -
неофициальное признание, что проблема есть. Количество стронция в городе
Заречном, который обслуживает Белоярскую АЭС, в несколько раз
превышает фоновые значения. Все это показывает, что на сегодня это -
крайне опасные проекты.
Марина Катыс: Европейские страны — такие как Германия, Швеция, Италия -
полностью отказались от атомной энергетики. Были приняты решения о
закрытии атомных станций и остановке всех реакторов. Может быть, все-таки
опыт западных соседей должен чему-то научить руководство России?
Владимир Чупров: Действительно, несколько европейских стран (сюда
можно добавить еще Швейцарию) приняли политические решения о том, что
в ближайшие годы будет либо введен мораторий, либо — постепенный отказ
от использования атомной энергии. К сожалению, наши оппоненты приводят
другие примеры — страны Азии, например — тот же Китай. Или последний
пример, который приводят, — это Финляндия.
Возьмем азиатские страны. Атомная энергетика в Китае — это тоже первые
проценты в общем энергопотреблении. Что касается Финляндии, в прошлом
году было принято решение о строительстве 5-го энергоблока Финской АЭС,
этот проект предложено сделать экспериментальным и предложено
осуществлять на очень выгодных экономических условиях. В настоящее
время ядерная отрасль пытается взять реванш и показать на примере той же
Финляндии какие они дешевые, какие они выгодные.
Марина Катыс: В настоящее время на Белоярской АЭС два энергоблока уже
выведены из эксплуатации, работает только один энергоблок БН-600. Его
строительство было начато в 1966 году, а введен в эксплуатацию он был 8
апреля 1980 года.
Продолжает Владимир Чупров.
Владимир Чупров: Немаловажный момент, который, как правило, почему-то
замалчивают, — это то, что плутониевое топливо очень трудно сжигать. Это -
еще один фактор риска, который возникает. Физические характеристики
плутониевого топлива совершенно другие: температура плавления,
образование газов при облучении топлива, появление тепловых
неравномерностей на сборке — все это создает такие инженерные сложности,
которые пока не решены.
Кстати, если говорить об аналогиях, то если бы в той же Франции
работал реактор БН-600 и катастрофические выбросы, которые сопровождали
эксплуатацию этого реактора, стали бы достоянием французской
общественности, то этот ректор закрыли бы уже 10 лет назад.
То факт, что зарубежные страны, прежде всего азиатские, которые
испытывают недостаток энергии, не пытаются начать широкомасштабно эти
программы у себя (в том же Китае или Японии), — свидетельствует, что они
хотят посмотреть, как это будет происходить хотя бы на уровне
эксперимента, поскольку эти эксперименты экологически опасны. Сжигать
плутониевое топливо очень сложно.
Марина Катыс: О том, почему Китай и Япония заинтересованы в
строительстве бридерного реактора на российской Белоярской атомной
станции в Свердловской области, говорит сопредседатель организации <Эко-
защита>, член Антиядерной кампании Социально-Экологического союза
Владимир Сливяк.
Владимир Сливяк: Китай планирует направить своих специалистов
посмотреть и поучиться и, заодно, посмотреть — насколько это все опасно. В
Китае тоже существуют очень амбициозные ядерные планы, но они
предпочитают сначала разобраться, как это работает в других странах, а
потом уже экспериментировать у себя.
Что касается Японии, то там — другая ситуация. Уже произошло несколько
очень крупных аварий, в том числе — и взрывы с выходом радиации в
атмосферу. И сейчас в Японии атомная энергетика практически исчерпала
кредит доверия. К тому же совсем недавно там разгорелся огромный скандал,
когда выяснилось, что на более чем половине атомных реакторов в Японии
операторы (то есть компании, которые владеют этими реакторами)
фальсифицировали данные о проверках безопасности. И контролирующий
орган постановил половину реакторов в Японии закрыть до окончания
специального расследования по этому поводу. Сегодня атомная энергетика в
Японии находится в глубоком кризисе, у нее нет никакого доверия со
стороны населения. И конечно, они просто не могут себе позволить никаких
экспериментов, потому что еще одна авария, еще один серьезный взрыв или
утечка — и страна начнет обсуждать вопрос: <А не закрыть ли нам все
атомные станции?..>
Марина Катыс: Об истории проектирования и строительства в России
бридерных ректоров рассказывает директор Центра ядерной экологии и
энергетической политики Социально-Экологического союза Лидия Попова.
Лидия Попова: Вначале предполагалось построить три блока на Южно-
уральской атомной станции, на <Маяке>. Стройка шла, потом из-за
недостатка финансирования, из-за того, что там возникли большие
экологические проблемы, строительство приостановили. Этот реактор
предназначался для того, чтобы испарять воду из Теченского каскада и
не допустить переливание радиоактивной воды через плотины и попадание
ее в Арктику. Затем было принято решение строить реактор БН-800 на
Белоярской атомной станции.
После выступления президента Путина на <саммите тысячелетия>, когда
он предложил странам, заинтересованным в развитии атомной энергетики,
объединиться и разрабатывать инновационные технологии XXI века, Россия
стала инициатором этого процесса. Она была главной финансирующей
стороной так называемого проекта <Инпро>. К сожалению в этот <Инпро>-
проект под эгидой МАГАТЭ практически не входят промышленно развитые
страны, потому что полугодом раньше, в 2001 году, с инициативой
выступили Соединенные Штаты, и предложили так называемый проект
<Джи-Ай-Эф> (тоже по инновационным технологиям XXI века). Это в
основном проект, объединяющий индустриально развитые страны и
ориентированный на удовлетворение энергетических потребностей
индустриально развитых стран.
Как отмечают чиновники Минатома, сильной стороной этого проекта <Джи-
Ай-Эф> является то, что он получает финансирование, есть деньги. А у
проекта <Инпро> финансирование, к сожалению, малое.
На что рассчитан проект <Джи-Ай-Эф>? — Что в течение 10 лет будут
разрабатываться эти инновационные технологии, будет самым тщательным
образом проверяться — насколько они удовлетворяют требованиям
безопасности, экологичности, экономичности и нераспространения ядерного
оружия. И уже потом, после 2030 года, можно будет говорить о его
масштабном внедрении.
Наши с проектом <Инпро> говорят, что говорить о масштабном внедрении
таких вот инновационных технологий можно будет после 2050 года. Но
строить-то уже начали!.. Хоть это строительство и вялотекущее — но оно идет!
Но если это — такая инновационная технология, почему сразу надо строить
БН-800, при этом — без всяких гарантий для населения? У нас же до сих пор
не принят Закон о возмещении ядерного ущерба.
Марина Катыс: С другой стороны, специалисты в области ядерных
технологий утверждают, что у человечества просто нет альтернативы. Запасы
природного газа, нефти и угля скоро будут исчерпаны, а человечеству с
каждым годом требуется все больше и больше энергии.
Лидия Попова: Как Минатом любит повторять: <Вы что, хотите всех в
пещеры со свечами загнать? Технический прогресс не остановишь!>
Ну, конечно же, его не остановишь. Раз человек получил доступ к тайнам
ядра — все уже: не оттащишь. Любознательного <хомо сапиенс> не оттащишь
от этих тайн природы, и они будут дальше разрабатывать, и будут работать…
Но почему прямо сразу — строить?
Я не хочу сказать, что ядерная бюрократия в США намного лучше, чем в
России. Тем не менее, в Соединенных Штатах есть такой Закон о доступе к
информации, там общественность может судить компанию, которая не дает
информацию (не за то, что она своим строительством привела к аварии, а за
то, что не обеспечивает доступ к информации), от которой зависит здоровье
окружающей среды и человека.
У нас-то такого нет. У нас в России <народ безмолвствует>.
Я иногда бываю в провинции, достаточно далеко от Москвы, и наблюдаю там
очень нехорошие настроения. Я просто слышу: <Да мы там спалим все к
чертовой матери и все…>

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1144, 14 апреля 2004 г. *
*******************************************************************
Мирная химия

ВЫХОД ИЗ ЭКОЛОГИЧЕСКОГО КРИЗИСА ПО-ДНЕПРОДЗЕРЖИНСКИ

Что стоят новые рабочие места, когда окружающая среда такая, что
ни работать, ни детей рожать не хочется!?
Руководство и активные сторонники экологической организацией «Голос
Природы» обеспокоены Постановлением Кабинета министров No 1825 от
1.10.99 г. «Про затвердження програми поетапного припинення
використання етилованого бензину в Украcнi», согласно которого было
принято решение о введении в эксплуатацию установки по производству
монометиланилина в городе Днепродзержинск на базе ОАО «ДнепроАЗОТ».
Новое химическое предприятие планируется строить в черте города,
вблизи жилых районов. Днепродзержинск, является городом с крайне
неблагоприятной экологической ситуацией. При производстве
монометиланелина образуются вещества высокого класса опасности, такие
как анилин ( 2-й класс), нитробензол ( 2-й класс), монометиланилин (
3-й класс). Учитывая высокую токсичность и летучесть данных веществ,
создание и запуск данного предприятия приведёт к значительному
ухудшению сложной экологической ситуации в городе и представляет
реальную опасность здоровью местных жителей. Известно, что анилин и
его производные попадая в организм человека приводит к острым
отравлениям и вызывает нарушение работы сердечно-сосудистой и
центральной нервной системы, печени и других важных внутренних
органов. Даже незначительные концентрации монометиланелина и его
производных приводят к острым отравлениям у детей.
9 декабря, местная общественная экологическая организация «Голос
Природы», обратилась в органы самоуправления с требованием провести
общественные слушания по вопросу строительства предприятия по
производству монометиланелина.
В полученном официальном ответе на обращение экологической организации
«Голос Природы» ничего не сказано относительно возможности и даты
проведения общественных слушаний. В связи с этим руководство «Голос
Природы» вынуждено 16 февраля повторно обратиться к администрации
города с требованием согласовать вопрос строительства с местными
жителями. Также «Голос Природы» обратился к Министру охраны окружающей
природной среды с просьбой оказать поддержку и содействие проведению
общественных слушаний в Днепродзержинске.
Обращение к Министру уже поддержало более 200 активных граждан города.
Экологическая организация «Голос Природы» считает , что строительство
нового опасного химического предприятия недопустимо, потому что
противоречит местной программе выхода Днепродзержинска из
экологического кризиса. Это уже не первый случай, когда местная власть
принимает решение о строительстве нового опасного предприятие без
согласования с населением. Нехватка средств для решения местных
экологических проблем стала стандартным объяснением сложной
экологической ситуации, заложниками которой оказались жители.
«В Днепродзержинске достаточно людей, которые хотят жить в безопасной
окружающей среде. Вот почему жители поддерживают и разделяют позицию
экологической организации «Голос Природы». С учётом экологического
кризиса в котором находится Днепродзержинск, согласование вопросов
строительства новых опасных предприятий с жителями города должно стать
нормой жизни» — заявил исполнительный директор общественной
экологической организации «Голос Природы» Евгений Колишевский.
Коллеги, просим поделиться любой официальной и неофициальной
информацией о производстве монометиланелина. Информацию можно выслать
по адресу: ДОЭО «Голос Природы», а/я 341, 51940, г. Днепродзержинск.
E-mail: golos@alice.dp.ua
Информация предоставлена ДОЭО «Голос Проироды»

«Дикое поле», 5-04, wild_field@bakhmat.org, 11 апреля 2004 г.

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1143, 12 апреля 2004 г. *
*******************************************************************
Мирный газ

ГАЗПРОМ: МЫСЛИ О ГЛАВНОМ

ИСТИНА — В ДЕНЬГАХ, А НЕОБХОДИМОСТЬ ОХРАНЫ ПРИРОДЫ
И ЗДОРОВЬЯ ЛЮДЕЙ — ЭТО «ЛОЖНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ»
«Газпром» провел в Краснодаре пресс-конференцию,
в связи с аварией на буровой скважине No 5 «Восточно-Прорвенская»
Напомню, что авария на скважине произошла 17 февраля 2003 года.
Скважина расположена в 500 метрах от хутора Прорвенский на
территории федерального заказника «Приазовский», который является
водно-болотным угодьем международного значения и охраняется не
только федеральным законодательством, но и международной
Рамсарской конвенцией. Произошедший в результате аварии массовый
выброс смеси газа и газового конденсата, продолжавшийся в течение
двух недель, привел к колоссальному загрязнению вод, почвы и
воздуха. Расстояние от скважины до берега Азовского моря 8
километров, район аварии гидрологически тесно связан с его
акваторией и последствия этой аварии внесут весомый вклад в
ухудшение состояния его экосистемы. В результате аварии был
нанесен огромный ущерб здоровью жителей хутора Прорвенский,
большинство которых сильно пострадали в результате загрязнения
воздуха. Начался мор птицы и рыбы. На протяжении всего периода
аварии, и в последующий период, «Газпром» и его подразделения,
властные структуры Краснодарского края прилагали огромные усилия,
чтобы скрыть масштабы катастрофы. Будучи виновным в данной
катастрофе, «Газпром» пытается всячески уйти от ответственности и
снизить свои расходы по компенсации ущерба, нанесенного в
результате этой аварии. Как в насмешку над пострадавшими жителями,
«Газпромом» было выделено всего по 1 тысяче рублей на человека в
качестве компенсации за понесенный ими ущерб. Жители Прорвенского,
не согласные с этой лицемерной политикой, обратились в суд с иском
к «Газпрому» о взыскании с него реально нанесенного им ущерба.
Экологический беспредел «Газпрома», согласованный с
государственными структурами, его лицемерная политика в отношении
местного населения, получили широкое освещение в СМИ. До сих пор
не было ни одной положительной публикации о его деятельности в
связи с этой аварией. Имидж «Газпрома», как «социально
ответственной компании», резко пошатнулся. Необходимость хоть как-
то восстановить этот имидж и вызвала к жизни эту пресс-конференцию
и другие PR-акции, типа участия газпромовских чиновников в
демонстративном субботнике на территории хутора Прорвенский 27
марта.
На пресс-конференции в Краснодаре было оглашено, что «Газпром»
закончил первый этап ликвидации последствий аварии. Первый
заместитель начальника Департамента по добыче газа, газового
конденсата, нефти ОАО «Газпром» Борис Никитин подчеркнул, что, по
результатам экспертизы, авария носила техногенный характер, не
связанный с ошибками буровиков. Т.е. никто не виноват, виновата
сама природа. И, «тем не менее», несмотря на то, что виноват не
«Газпром», а подлая и коварная природа, «ОАО «Газпром» и его
дочерние общества считают своим долгом продолжить весь комплекс
плановых мероприятий по оказанию помощи жителям хутора Прорвенский
в преодолении последствий аварии». (В кавычках — цитаты из пресс-
релиза «Газпрома».) Вот на какой высоте находится социальная
ответственность «Газпрома»! Он ни в чем не виновен, но, «тем не
менее», считает своим долгом преодолевать последствия аварии.
На пресс-конференции неспособность «Газпрома» в течение
критически долгого времени заглушить аварийную скважину была
трансформирована в проявление высокой готовности компании к
аварийным ситуациям и названа «скорейшим устранением аварийной
ситуации». «В подобных ситуациях скважины не удается заглушить по
два-три месяца, а на Прорвенском мы уложились в две недели»,
отрапортовал журналистам Борис Никитин. С не меньшим апломбом
газовики хвалили бы себя, если бы они глушили скважину месяц или
два. Тогда бы они как антитезу своему «скорейшему устранению»
сказали, что бывают ситуации, когда скважину не удается заглушить
по полгода.
Очень вскользь было сказано о том, что скважина была расположена
на территории водно-болотных угодий МЕЖДУНАРОДНОГО значения,
охраняемых МЕЖДУНАРОДНОЙ Рамсарской конвенцией. Несведущие люди
из формулировок «Газпрома» вообще не поймут того факта, что эта
территория подпадает под действие международного законодательства.
И, разумеется, ни слова не сказано на пресс-конференции о
нарушении Рамсарской конвенции. Умолчали начальники из «Газпрома»
и о грубом нарушении режима федерального заказника «Приазовский».
В отношении законности их деятельности директор «Кубаньгазпрома»
Юрий Басарыгин заверил журналистов, что газовики «всегда строго
соблюдают законодательство, в том числе и природоохранное, что
разработки в заказнике согласованы во всех инстанциях». Тот факт,
что эти инстанции в союзе с «Газпромом» пустились во все тяжкие и
нарушили при своем согласовании все, что только было можно,
остался вне поля его убедительных аргументов. В обоснование якобы
законности деятельности газовиков было сказано, что они работают в
соответствии с Положением о заказнике «Приазовский» со ссылкой на
то, что их газодобывающая деятельность согласована с
администрацией заказника. При этом, факт того, что газодобыча
полностью противоречит задачам заказника, что, согласно режиму
заказника, среди допустимых форм хозяйственного использования нет
добычи полезных ископаемых (а это значит, что она запрещена),
газовики предпочли не афишировать.
Прямой ложью было утверждение, что «не зафиксировано случаев
гибели домашних или диких животных, а также рыб и земноводных в
плавнях вокруг скважины». Такие случаи множественны.
В бравурных реляциях «Газпрома» не было ни слова о том, что
значительная часть загрязненных территорий приходится на плавневую
зону, покрытую тростниковыми зарослями, где убрать выпавшую
углеводородную эмульсию невозможно. Как на этой территории
«Газпром» собирается «ликвидировать последствия авария»? Нет ни
слова об ущербе диким птицам и рыбному хозяйству, а ведь основное
природоохранное значение плавней как водно-болотных угодий
международного значения в том, что они являются районом массового
гнездования птиц, а также нереста осетровых. Ничего не сказано о
том, что нанесенный экосистемам плавней ущерб невосполним и
критичен. В составленном учеными задолго до аварии описании этого
водно-болотного угодья есть раздел «Угрожающие и беспокоящие
факторы». И там ясно сказано, что «особенно губительны для
экосистем плавней загрязнения нефтепродуктами и тяжелыми
металлами». И того и другого, в результате этой катастрофы,
экосистемы заказника «Приазовский» получили в избыточном
количестве. Каким же образом, можно говорить, что «природа не
пострадала»? При повышении температуры уже сейчас имеет место
сильное загрязнение атмосферы испарениями газоконденсатной
эмульсии, осевшей в плавнях. Становится все теплее и эти испарения
усиливаются. Что «Газпром» будет делать с этим? Обо всем этом — ни
слова. Если уж сотворили экологическую катастрофу, так будьте, по
крайней мере, честны в признании этого.
Вызвал немалое удивление, озвученный на пресс-конференции,
способ борьбы с загрязнением почв твердыми фракциями
газоконденсатной смеси. Чтобы почва очистилась от загрязнения, так
как в нее попали «в основном парафиновые соединения, которые не
являются токсичными и не представляют опасности», достаточно
внести в нее повышенную норму перегноя и мочевины и осуществить
рыхление, после чего «через 2-3 недели можно проводить все весенне-
полевые работы». Это определили ученые Кубанского аграрного
университета, сделавшие оценку экологического состояния почв на
хуторе Прорвенский. Странно слышать рекомендации, ничем не
отличающиеся от описания обычной сельскохозяйственной обработки
почвы, и уверения, что все будет нормально, после того, как эта
земля приняла в себя столько яда. Ученые, правда, делают
существенную оговорку, что отчет является предварительным, что
нужно проводить дальнейшие исследования. Не исключено, это на тот
случай, чтобы было что сказать, если вдруг всплывет, что они что-
то сокрыли и пошли против истины.
Еще один тезис с явственным запашком лжи был озвучен на пресс-
конференции. Согласно ему чрезвычайное (в 63 раза) превышение ПДК
(предельно допустимой концентрации) углеводородов в воздухе,
информация о чем просочилась в СМИ, имело место якобы всего лишь
один раз — 19 февраля, в течении всего одного часа. Однако тот
факт, что все замеры, весь мониторинг состояния окружающей среды
во время аварии вела лаборатория «Кубаньгазпрома» и никто больше,
заставляют усомниться в этой информации. Если бы цифра насчет 63-
хкратного превышения ПДК почти случайно не стала известна
журналистам, сейчас бы и этих данных по превышению ПДК не было, а
звучала бы полная экологическая благодать, подкрепленная удобными
для Газпрома цифрами.
Именно образ такой благодати, на основании того, что звучало на
пресс-конференции, нарисовала подконтрольная «Газпрому» газета
«Трибуна» (статья «Разом справились с газом»). По ее изложению
событий можно сделать вывод, что случившаяся авария была для
жителей Прорвенского не бедой, а великим благом. Это стоит
процитировать:
«Анализ почв, сделанный Кубанской сельхозакадемией, показал, что
НИКАКОГО негативного влияния от аварии на жизнедеятельность хутора
и его населения нет. А вот сами газовики взяли на себя
хозяйственные заботы этого хутора. В каждом дворе и на улицах
рассыпаны опилки, ракушки, которые должны нейтрализовать
воздействие нефтепродуктов. Парафиновый налет удален с домов, для
домашнего скота хуторян подвезено сено, выделено 150 тонн кормов,
в огороды завезен перегной. На хутор Прорвенский будет подведен
сетевой газ. Таким образом, закончился первый этап ликвидации
аварии на разведочной скважине. А к осени тут уберут последние
опилки, хуторская земля даст новый урожай, и эта авария останется
только в воспоминаниях».
Почитаешь — так все хорошо, что жители хутора должны просто
радоваться счастью, которое даровала им эта авария.
Материалы, которые «Газпром» предоставил на пресс-конференции
журналистам, при том, что ее задачей было всячески снизить шквал
критики в адрес «Газпрома», тем не менее, раскрыли многие
нелицеприятные для «Газпрома» аспекты этой аварии, прямо
противоречащие утверждениям об эффективности героических усилий по
ликвидации скважины, полной законности их деятельности и т.п.
В этих материалах прямо сказано, что скважина находится в 700
метрах от хутора. Эта цифра является искажением, так как реальное
расстояние от скважины до хутора — 500 метров. Но прямое признание
даже 700 метров говорит о том, что «Газпром» не может не знать о
нарушении им требований относительно соблюдения санитарной зоны
между скважиной и территорией хутора. Размер этой зоны должен быть
не меньше 1000 метров.
Предоставленное на пресс-конференции описание хода событий и мер
по ликвидации аварии, отчетливо свидетельствует о неспособности
газовиков эффективно решать такого рода задачи. Видны
невооруженным глазом противоречивость в их действиях, метания из
крайности в крайность, а отнюдь не «слаженная и эффективная
работа». Из отчета видно, что «скорейшее устранение» стало
возможно только в результате того, что выброс из скважины резко
снизился, а не из-за применения современных технологий и
эффективной организации аварийных работ.
Среди документов, распространенных на пресс-конференции, был
один очень оригинальный — с заголовком «Ложные стереотипы».
Согласно ему, главные «ложные стереотипы», которые была призвана
разрушить эта пресс-конференция это то, что «авария подорвала
здоровье людей» и то, что «природе нанесен непоправимый ущерб».
Ссылаясь на главного врача больницы станицы Черноерковская,
«Газпром» утверждает, что «острого отравления не было,
головокружение и тошнота, наблюдаемые у некоторых жителей, не были
опасными». Но как-то слишком сильно это не сходится с единодушными
рассказами самих жителей Прорвенского о состоянии их здоровья.
Пытаясь же доказать, что природе непоправимого ущерба нанесено не
было, «Газпром» почему-то говорит только о загрязнении почв на
территории хутора, как будто это и есть вся пострадавшая
«природа». Ни слова — об ущербе фауне и флоре, экосистемам
плавней. Все обоснование утверждений, что «природа не пострадала»
- сомнительное заключение ученых Агроуниверситета,
То, что «Газпром» рассыпал по дворам хутора опилки и ракушку,
которые, по его уверениям, «должны нейтрализовать действие
нефтепродуктов», смыл с домов и заборов толстый слой желтой
эмульсии, завез сено и комбикорм, это, конечно, хорошо. То, что
он, наконец, после десятилетий добычи «для местных потребностей»
газа в этом регионе, принял решение подвести к хутору сетевой газ
- тоже хорошо. Но все это блекнет на фоне смехотворных компенсаций
за моральный и материальный ущерб жителям хутора, на фоне
намерения продолжать здесь противоправную и чрезвычайно опасную
разведку и добычу газа. Даже на той же самой злополучной скважине
#5. Эта авария ничего не изменила в порочной практике, ставшей ее
причиной. «Газпром» намерен как ни в чем ни бывало продолжать
уничтожать экосистему приазовских плавней, рискуя здоровьем людей,
сохранностью уникальной фауны и флоры. «Природа» и «Здоровье
людей», недопустимость нанесения им ущерба — это «ложные
стереотипы» согласно его понятиям. Что истинно для «Газпрома» -
это «Деньги». Газпромовские чиновники не боятся в этом признаться.
Вот слова того же Юрия Басарыгина: «все, что делается в особо
охраняемых землях, обходится как минимум вдвойне дороже, но что
делать, если газ тяготеет именно к болотистым местностям? Что
касается возможных аварий, то в добыче газа есть риски, которые
нужно сводить к минимуму, но в нынешней экономической ситуации это
не те деньги, которыми стоит разбрасываться».
Зато «Газпрому» легко «разбрасываться» судьбой этой земли и
здоровьем ее жителей.
А.Рудомаха, Социально-экологический Союз Западного Кавказа
ies@nc.ru, 7 апреля 2004 г.

*******************************************************************
* П Р О Б Л Е М Ы Х И М И Ч Е С К О Й Б Е З О П А С Н О С Т И *
*******************************************************************
**** Х И М И Я * И * Ж И З Н Ь ***************
*******************************************************************
** Сообщение UCS-INFO.1142, 7 апреля 2004 г. *
*******************************************************************
Мирный атом

КРАСНОЯРСК: НАЧАЛАСЬ БИТВА ЗА ЧУЖИЕ ЯДЕРНЫЕ ОТХОДЫ
[ Радио Свобода, <Запретная зона>, 05.04.2004 ]

Автор и ведущая Марина Катыс
В Красноярске началось строительство сухого хранилища для
отработавшего ядерного топлива — 5 апреля 2004 года
Марина Катыс: Год назад стало известно, что в Нижне-Канском горном
массиве под Красноярском началась подготовка к строительству хранилища
радиоактивных отходов. Подготовка велась структурным подразделением
Минатома — Институтом имени Хлопина, и финансировалась Финляндией, США и
Японией.
Сегодня уже известно, что в мае этого года на Железногорском химическом
комбинате — это в 40 километрах от Красноярска — начнется строительство
первой очереди сухого хранилища для отработавшего ядерного топлива. Первая
очередь рассчитана на 5 тысяч тонн урановых сборок и по плану должна быть
сдана в эксплуатацию в 2005 году.
Рассказывает наш красноярский корреспондент Александр Макаров.
Александр Макаров: Для хранения атомных сборок, предварительно выдержанных
в дистиллированной воде в течение 15-20 лет, будет выстроен огромный
бетонный куб, разделенный на сотни секций. В каждой из них — стальная труба,
именно в нее помещают топливную сборку, а отверстие запечатывают бетонной
заглушкой. Специалисты утверждают, что в таком виде отработавшее ядерное
топливо может храниться как минимум 100 лет. Предполагается, что за это
время ученые разработают безопасную технологию его переработки, а у
российского правительства появится 2 миллиарда долларов для строительства
завода по переработке облученных урановых стержней.
Хранилище отработавшего ядерного топлива в Железногорске будет одним из
самых крупных в мире — оно рассчитано на 36 тысяч тонн. Строительство будет
идти так называемым блочным способом: к уже готовому бетонному кубику по
мере необходимости будут пристраивать еще один. При этом, как подчеркивают
специалисты, в каждый новый блок можно будет внести необходимые
технологические коррективы. К примеру, ядерные сборки российских атомных
станций — шестигранной формы, а зарубежных — четырехгранной. При таком
способе строительства это легко решаемая проблема.
Но пока в новое хранилище планируется перевезти только отработавшее
ядерное топливо с Ленинградской и Курской АЭС. Мокрые хранилища, построенные
специально для этих станций, будут загружены атомными сборками до
критического уровня уже в 2005 году. Если их не вывезти, реакторы там
придется останавливать. Возможно, поэтому средства на подготовку площадки
под строительство хранилища поступают в Красноярский край из федерального
бюджета регулярно. Эксперты Железногорского горно-химического комбината
утверждают, что сухое хранилище — это не только более безопасный способ
хранения ядерных сборок, но и экономически выгодный проект. Он на многие
годы обеспечит работой десятки высококвалифицированных специалистов.
Красноярские предприятия получат выгодные заказы — для строительства
хранилища понадобится огромное количество бетона, арматуры, стальных
конструкций и специального оборудования. Естественно, вырастут налоговые
поступления в местный и региональный бюджеты. Очевидно, эти аргументы
убедили краевые власти — они не возражают против строительства хранилища,
хотя и потребовали гарантий безопасности. Судя по словам Юрия Захаринского,
депутата Законодательного собрания края и председателя Комиссии по
природным ресурсам и экологии, власти эти гарантии получили.
Юрий Захаринский: Мы вообще поддерживаем идеологию сухого хранилища: потому
что это дороже, но эффективнее, потому что это более экологически безопасно.
Это, кстати, подтверждает и мировой опыт. Например, в США, в штате Невада,
где находится именно сухое хранилище, американские специалисты утверждают,
что сегодня они закладывают на хранение отработавшее ядерное топливо сроком
на 10 тысяч лет. Меня цифра в <тысячи лет> удивляет, но специалисты
утверждают, что это — вполне реальные сроки.
Естественно, работа с отработавшим ядерным топливом опасна, и в этой
части нужно обеспечивать условия и транспортировки, и хранения, и
переработки. Здесь, как и в любом деле, велика роль человеческого фактора
(кроме технологии как таковой). Естественно, очень важно соблюдать все
условия безопасности. Трагедия теоретически возможна, но мне кажется, что
Горно-химический комбинат — это высококлассные специалисты, которые в силах
обеспечить безопасное хранение и переработку ОЯТ.
Александр Макаров: Однако, местные экологи считают, что такое огромное
хранилище может стать источником постоянной угрозы для жителей Красноярского
края. Вот что сказал корреспонденту Радио Свобода по телефону руководитель
Лаборатории радиологической безопасности Института биофизики Сибирского
отделения Академии наук России Александр Болсуновский.
Александр Болсуновский: Действительно, сухое хранилище объективно
необходимо, потому что те сборки, которые находятся в мокром хранилище, не
могут находиться там вечно. Но здесь, насколько я знаю, сейчас идет
строительство сухого хранилища на очень большой объем ОЯТ. Для того, чтобы
освободить красноярское мокрое хранилище, такое масштабное сухое хранилище
нам не нужно. Но они собираются перевезти в это хранилище все отработавшее
топливо реакторов РБМК (чернобыльского типа). Сейчас все это отработавшее
топливо находится в хранилищах при АЭС.
Это топливо никто даже не собирается переработать, потому что это очень
сложно. Топливо других реакторов, типа ВВР-1000, в будущем мы сможем
перерабатывать. Это никто даже и не планирует перерабатывать ОЯТ с реакторов
РБМК.
Александр Макаров: То есть потенциально это опасно?
Александр Болсуновский: Во-первых, резко возрастут объемы перевозок. Дорога
идет почти через окраины города Красноярска. Хотя они говорят, что
<контейнеры у нас безопасны>, но все-таки по мерам безопасности не
рекомендуется транспортировать ОЯТ через всю страну, например: из
Санкт-Петербурга — до Красноярска, из Владивостока и Находки — до
Красноярска.
Еще один вопрос: кто будет платить? Что, Ленинградская АЭС будет платить
или Курская АЭС? Я не верю, что это будет экономически выгодно. За
отработавшее топливо российских АЭС больших денег никто платить не будет.
Но ведь в это сухое хранилище можно запихнуть любое топливо, даже -
зарубежное.
Александр Макаров: А они этого и не скрывают: технологически это возможно.
Александр Болсуновский: Вот и получается, что у нас будет заполняться
мокрое хранилище, а в сухое хранилище — свезем все ОЯТ с РБМК плюс то, что
у нас уже закачано. В результате — на промплощадке будут собраны миллиарды
кюри огромной активности. Потенциально это опасно.
Александр Макаров: Жители Красноярского края, как показывают многочисленные
социологические опросы, против того, чтобы в Железногорск везли отработавшее
топливо. Тем не менее, принимать участие в каких-либо акциях протеста
красноярцы не собираются.
Марина Катыс: Это был материал нашего красноярского корреспондента
Александра Макарова. Прокомментировать это сообщение я попросила члена
Антиядерной кампании Социально-Экологического союза, сопредседателя
организации <Эко-защита> Владимира Сливяка.
Владимир Сливяк: На самом деле все это похоже на огромную аферу, потому что
сегодня конъюнктура на рынке ядерных услуг абсолютно не благоприятствует
тому, что Россия в ближайшем будущем может получить какие-то новые
существенные контракты на ввоз ОЯТ. Практически это невозможно. И три года,
прошедших после принятия поправок к закону (допускающих ввоз ядерных отходов
в Россию), это наглядно показали.
Марина Катыс: В России сейчас накоплено 16 тысяч тонн отработавшего ядерного
топлива. И 36 тысяч тонн в планируемом хранилище как раз и подразумевают те
самые 20 тысяч тонн отработавшего ядерного топлива, из-за которого было
столько дебатов, столько споров и столько протестов.
Но даже если это топливо не будет ввезено, все равно: планировать построить
хранилище такого объема — это существенные денежные затраты. У бывшего
Министерства по атомной энергии (сейчас это Федеральное агентство) хватит
денег на такое строительство?
Владимир Сливяк: В том случае, если будут устанавливаться все необходимые
системы безопасности, если будут привлекаться иностранные специалисты,
которые будут следить за тем, чтобы у этого хранилища был высокий уровень
защиты (насколько это возможно на сегодня) — тогда денег абсолютно точно не
хватит, и это просто превратится в очередной долгострой. Как в том же
Красноярске с 1980 года формально строился завод по переработке ОЯТ под
названием ОРТ-2, и в 2003 году при готовности завода около 20 процентов
было принято решение его разобрать, потому что та технология, по которой он
был спроектирован в 1980 году, на сегодняшний момент уже абсолютно устарела.
Марина Катыс: Координатор ядерной программы Гринпис Россия Владимир Чупров
считает, что начало строительства сухого хранилища для отработавшего
ядерного топлива связано с улучшением ситуации с федеральным бюджетом.
Владимир Чупров: Сейчас, когда у Минатома появились деньги, у государства
появились деньги, предполагается строительство так называемого сухого
хранилища для отработавшего ядерного топлива, которое планируется свозить
в Красноярск-26 не только из России (с отечественных атомных станций), но
и из-за рубежа (это прежде всего Тайвань и Южная Корея). Там оно будет
храниться вплоть до его переработки. Хранение — это составная часть
переработки, технологическая стадия, длящаяся до 10 лет, после чего
отработавшее ядерное топливо начинают перерабатывать.
Марина Катыс: Вы говорите, что у государства появились деньги, но мы знаем,
какой процент населения находится за чертой бедности. Почему эти деньги надо
вкладывать именно в такие антиэкологические проекты?
Владимир Чупров: Не просто антиэкологические, но проекты, которые угрожают
национальной безопасности России в целом. Можно считать, что это следствие
политики очень узкой группы чиновников, прежде всего — в руководстве Минатома
(сейчас это Агентство по атомной энергии) и концерне <Росэнергоатом>.
Существует группа лиц, есть возможность освоить определенный капитал и за
это время что-то хотя бы начать строить. После чего (когда деньги кончатся),
можно шантажировать общество и государство тем, что <смотрите, мы уже
вложили средства на 30 процентов — теперь надо достраивать>. И как всегда,
все, затянув пояса, начинают входить в ситуацию, понимать <бедный Минатом>
и всем миром, включая международное сообщество, достраивать то, что было
начато.
Марина Катыс: Вопрос о том, кто финансирует строительство столь масштабного
объекта, не лишен интереса. Все годы существования Минатома это ведомство
оставалось государством в государстве, и его бюджет был абсолютно
непрозрачен, если не сказать — засекречен. А как обстоят дела сегодня,
когда Минатом в результате реорганизации правительства Российской Федерации
утратил министерские функции и получил статус Федерального агентства в
рамках Министерства промышленности и энергетики?
Слово — сопредседателю организации <Эко-защита> Владимиру Сливяку.
Владимир Сливяк: Есть данные о том, что весь бюджет Министерства
промышленности и энергетики (в состав которого теперь входит Федеральное
агентство, возникшее на месте Минатома) должен составлять порядка полутора
миллиардов долларов в год. Но нужно учесть, что, помимо экс-Минатома (то
есть Федерального Агентства по атомной энергии), в структуру этого
министерства теперь входят Госатомнадзор и еще четыре федеральных службы.
То есть нужно говорить о том, что бюджет Федерального агентства по атомной
энергии будет достаточно низким, и сейчас все ядерные предприятия России
попытаются выбить из бюджета отдельные средства в виде федеральных программ,
чтобы не зависеть от бюджета своего Агентства.
Марина Катыс: С 2000 года существует соглашение между Россией и США о
взаимном уничтожении по 34 тонны плутония с каждой стороны. И это соглашение
никак не может быть реализовано, потому что нет средств на эту достаточно
дорогостоящую операцию. Как в этом свете выглядит идея по производству нового
плутония для использования его в МОКС-топливе?
Владимир Сливяк: Это действительно достаточно парадоксальная ситуация. То
есть, с одной стороны, государства — Россия и США — затрачивают или затратят
в ближайшем будущем достаточно серьезные средства (напомню, что общая
стоимость этой программы с двух сторон на данный момент приближается к 7
миллиардам долларов). И с дугой стороны Россия действительно планирует
нарабатывать новый плутоний, в то время как даже небольшое его количество -
68 тонн — стоит так дорого утилизировать.
Марина Катыс: Но, может быть, существует объективная необходимость в
строительстве масштабного хранилища отработавшего ядерного топлива и — в
дальнейшем — завода по его переработке? Может быть, действующие российские
хранилища уже переполнены, а количество отработавшего ядерного топлива
настолько велико, что России его просто уже некуда девать и это — вынужденная
ситуация?
С этими вопросами я обратилась с координату ядерной программы Гринпис
Россия Владимиру Чупрову.
Владимир Чупров: Действительно, существует проблема накопления ОЯТ и
отсутствия хранилищ для хранения отработавшего ядерного топлива и вообще -
любых радиоактивных отходов, которые сопровождают атомную энергетику. Но
переработка отработавшего ядерного топлива технологически не решает проблемы
утилизации отработавшего ядерного топлива.
У нас есть два сценария — либо захоронить отработавшее ядерное топливо, либо
отправить его на переработку.
Возьмем первый сценарий — есть тонна отработавшего ядерного топливо, под
эту тонну нужно найти определенную геологическую структуру, вложить деньги в
строительство могильника и инженерных сооружений, организовать охрану,
вентиляцию, обучить солдат, как все это охранять, обучить инженеров, то есть
это — целая система.
Второй сценарий — это переработка. Многим кажется, что переработка — это
мы взяли что-то старое, использованное и сделали из него хорошее и новое. В
радиохимии это не так. С этой одной тонны ОЯТ мы получим 45 кубометров высоко
активных жидких отходов, 150 кубометров средне активных и 2000 кубометров
низко активных отходов.
Иными словами, если на входе мы имеем одну тонну отработавшего ядерного
топлива, то на выходе мы получим (если все это перевести из жидкого
состояния в твердое и <остекловать>) — несколько тонн высоко ктивных отходов,
под которые нужно строить тот же могильник, учить тех же солдат и инженеров
и те же сотни лет охранять, чтобы кто-нибудь, не дай Бог, туда не залез.
Это не решение проблемы, а — ее усугубление.
Марина Катыс: Тогда почему Минатом настаивает именно на таком пути? Казалось
бы, хранить одну тонну удобнее, чем несколько.
Владимир Чупров: В основе всего лежит так называемый замкнутый топливный
цикл. Что это такое? — На заре атомной энергетики, когда стало понятно, что
запасы урана, запасы делящихся веществ, которые можно использовать в
качестве топлива для атомной энергетики, исчерпаемы, так же как нефть и газ,
то есть ресурсный потенциал атомной энергетики на самом деле не так уж велик
(это — 80 лет при существующих мощностях, причем атомная энергетика дает
всего лишь 3 процента от общего энергобаланса России), было принято решение,
что вся атомная энергетика должна перейти на замкнутый топливный цикл. То
есть все отходы, которые были произведены, должны быть регенерированы и
снова использованы. Сегодня именно эта концепция навязана российскому
правительству. Технически это выглядит так, что вся атомная энергетика
переходит на плутониевое топливо.
Если сегодня в реакторах используется уран-235, то замкнутый топливный
цикл — это выделение плутония, который постоянно нарабатывается в реакторах.
На заводах по переработке отработавшего ядерного топлива мы эти атомы
плутония (их немного получается) достаем и запускаем их по новой, и они
снова размножаются. Это — так называемая атомная энергетика с расширенным
топливным циклом, когда на один сгоревший атом плутония или урана-235 мы
получаем 2-3 новых атома плутония. Как раз заводы по переработке
отработавшего ядерного топлива и являются ключевым звеном в этой системе,
потому что это не просто заводы по переработке отработавшего ядерного
топлива, если их называть правильно — это заводы по производству плутония,
заводы по выделению плутония.
И когда нас спрашивают: что стоит в планах Минатома, например, в
Красноярске -26? — Мы отвечаем: получение нового плутония.
Марина Катыс: По данным Министерства энергетики Франции стоимость выделения
одной тонны реакторного плутония равна одному миллиарду долларов.
В 2002 году правительство США провело детальные исследования экологических
последствий переработки отработавшего ядерного топлива. Вывод: при
переработке образуется больше отходов, чем при альтернативных методах
обращения с отработанным топливом. А стоимость переработки превышает
потенциальную стоимость выделенных материалов.
Отчет, подготовленный Департаментом энергетики США, свидетельствует о
том, что на очистку территории заводов по переработке топлива приходится
более половины всех затрат по рекультивации предприятий ядерного комплекса.
Продолжает Владимир Чупров.
Владимир Чупров: После 11 сентября возникает вопрос: а правильный ли
исторический период времени мы выбрали для того, чтобы заниматься этими
опасными технологиями? Ведь плутоний (который будет нарабатываться) будет
перевозиться за сотни километров и сжигаться на десятках объектов, а это в
десятки и сотни раз увеличивает риски его хищения.
Плутоний — элемент, которого практически нет на Земле в естественном
виде. На заре атомной энергетики существовали только килограммы плутония.
Сегодня запасы выделенного плутония составляют порядка 500 тонн, и этих 500
тонн достаточно, чтобы уничтожить планету более десяти раз. Если говорить о
токсичности, то грамма плутония достаточно, чтобы уничтожить тысячи людей,
потому что вдыхание одной только микрочастицы плутония неминуемо ведет к
раку легких. То есть плутоний — это опаснейшее соединение. И в этой ситуации
планы руководства концерна <Росэнергоатом> состоят в том, чтобы к этим 500
тоннам плутония наработать еще как минимум 200 тонн.
Марина Катыс: Но есть и другие сомнительные аспекты данной проблемы.
Например, многие эксперты считают, что перевозить отработавшее ядреное
топливо из временных хранилищ при атомных станциях в Красноярск-26 — дело
опасное и может закончиться экологической катастрофой.
Слово — сопредседателю организации <Эко-защита> Владимиру Сливяку.
Владимир Сливяк: Это — неправильное решение, которое влечет за собой
создание новых угроз для безопасности России в смысле загрязнения окружающей
среды и влияния на здоровье населения. Не нужно никуда перевозить топливо,
нужно разрабатывать способы надежного хранения этого топлива на самих
атомных станциях. Во время транспортировки ядерный материал наиболее уязвим
как для краж, так и для террористических атак — это официально признано
всеми ведущими ядерными странами мира. Во время транспортировки ядерных
материалов невозможно довести безопасность и защиту поездов, которые
перевозят ядерный материал, до такого уровня, когда можно гарантировать,
что ни от террористической атаки это топливо не пострадает, и никто его не
сможет украсть. А эти перевозки проходят через крупнейшие города России, они
идут по Транссибирской магистрали. 15 наиболее крупных городов России
вовлечены в эту деятельность, что абсолютно недопустимо в сегодняшней
ситуации, — я имею в виду прежде всего террористическую угрозу.
Марина Катыс: Кроме технологических проблем, кроме проблем финансовых, это
может повлечь за собой и конфликт гражданского населения с властями, потому
что люди уже относятся к этой проблеме достаточно серьезно. И если начнутся
такие масштабные перевозки отработавшего ядерного топлива с атомных станций
в тот же Красноярск, на Железногорский химический комбинат, не приведет ли
это к тому, что население выйдет с протестами на железнодорожные пути?
Владимир Сливяк: Я как раз хотел обратить на это внимание. В репортаже из
Красноярска говорилось о том, что красноярцы не пойдут никуда протестовать.
То есть им, конечно, это не нравится, но на улицу они не пойдут. Это не
совсем так. Я хочу напомнить, что в 2002 году в небольшом городе
Сосновоборске в Красноярском крае (который располагается очень близко к
Красноярску-26, где, собственно, и планируется строить сухое хранилище и где
уже есть одно хранилище для отработавшего ядерного топлива) около 600 человек
вышли на железную дорогу. Потому что через их город провозят отработавшее
ядерное топливо в Красноярск-26 и им это не нравится, они считают, что это
опасно. В течение нескольких часов они показательно стояли на рельсах и
демонстративно блокировали пути.
Поэтому я бы не сказал, что активность населения — на нулевом уровне.
Просто сегодня средства массовой информации Российской Федерации находятся
под контролем тех людей, которым невыгодно, чтобы такие новости
распространялись по всей России и, скажем так, другие люди видели такие
примеры. Вот и все.
Марина Катыс: Но если правительство России (не без определенных усилий со
стороны Минатома) приняло решение о строительстве глобального хранилища для
отработавшего ядерного топлива с атомных станций, значит, руководство страны
полагает, что в будущем отработавшее ядерное топливо будет храниться
централизовано в одном месте.
Владимир Сливяк: Как такового — оформленного стратегического или
политического решения на данный момент в Российской Федерации не существует.
Не существует закона, который это требует, не существует стратегии обращения
с тем или иным видом отходов, которая включала бы в себя, что именно и в
какое время мы делаем с теми или иными отходами, включая отработавшее
ядерное топливо. Таких документов просто нет, это во-первых.
Во-вторых, Минатом (до своего реформирования) действительно имел очень
сильное влияние в правительстве. Как сейчас все пойдет — абсолютно
неизвестно. Но очевидно, что влияние Минатома сильно уменьшится, потому что
в правительстве интересы Минатома теперь будет представлять не он сам, а
министр энергетики Христенко, у которого на плечах будут также интересы
<нефтянки>, интересы газовиков и интересы атомщиков — в том числе. То
есть — интересы всей энергетической сферы. Я думаю, что у Христенко просто
не хватит времени лоббировать столько атомных интересов, сколько
пролоббировал в свое время Минатом. Атомная индустрия совершенно однозначно
теряет влияние на правительство.
Поэтому я бы не сказал, что ситуация — плохая. Именно сейчас ситуация
может улучшиться. Просто надо подождать чуть-чуть и посмотреть — улучшится
ли она?