« Предыдущий выпуск | Архив | Следующий выпуск »
***********************************************************************************
ПРОБЛЕМЫ ХИМИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ — ХИМИЯ И ЖИЗНЬ
***********************************************************************************
Сообщение UCS-INFO.23, 28 июня 1995 г.
***********************************************************************************
ЭКОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ ГЕПТИЛА
«Союз за химическую безопасность» направляет очередную информацию по вопросам химической безопасности в России. Ниже приводится текст выступления Л.Федорова на круглом столе «Ликвидация стратегического наступательного вооружения и экологическая безопасность России», 22 июня 1995 г., Совет Федерации РФ.
Л.ФЕДОРОВ.
Хотелось бы оставить в стороне вопрос о политическом отношении к договору СНВ-2. Надо ли дальше работать в его рамках или сначала модернизировать, это отдельный разговор. Речь идет об экологии, а точнее об экологических и медицинских последствиях использования гептила в качестве жидкого ракетного топлива. Весь эпизод взаимоотношений нашей страны с гептилом - это химическая война, только химическая война не то что необъявленная, а просто нами неопознанная. Другими словами, если у нас была химическая война с самими собою, связанная с производством, хранением и уничтожением химического оружия, то деятельность, связанная с гептилом — это была еще одна химическая война, причем мы даже не осознали, что она существовала. Чтобы это мое суждение не повисло в воздухе, подчеркну, что гептил в 6 раз токсичнее синильной кислоты и именно этим его свойством определяется статус по отношению к человеку и соответственно уровень осторожности общества. Между тем мы сегодня не раз слышали о небрежном обращении с гептилом. Думаю, вряд ли кто-либо помнит о практике разливе синильной кислоты ведрами.
Теперь давайте рассмотрим, как наше общество общалось с этим суперэкотоксикантом.
Сначала о военном применении гептила. У нас имеется немало отраслей военной деятельности, которые широко использовали гептил. Были ступени противоракет систем ПРО, заправлявшиеся гептилом. Были морские гептильные ракеты — баллистические ракеты подводных лодок (БРПЛ), космические ракеты, разумеется, ракеты ПВО, а также оперативно-тактические ракеты (средней дальности). Всего получается по крайней мере шесть направлений. Мы же, как правило, ограничиваемся разговором о космических, а иногда стратегических ракетах.
В первую очередь возникает вопрос оценки количества мест, загрязненных армией гептилом. С космическими ракетами более или менее очевидно — наши ракетные полигоны известны и трассы полета ракет и сброса отработанных ступеней с остатками гептила тоже.
Моряки занимались ракетами БРПЛ в двух больших регионах. Это Владивосток и несколько других точек на Дальнем Востоке. А на Севере это Северодвинск и ряд иных точек. Но не будем забывать, что моряки и сухопутными делами занимались. Ракеты они перевозили, ремонтировали, переснаряжали и т.д., и все это на сухопутье. То есть мы должны и эти точки учесть. Дальше нам надо вспомнить места производства и испытания двигателей, скажем Воронеж, Москву (Тушино) и т.д. Не забудем также о местах создания ракет с гептильными двигателями.
К сожалению, более трудно даются координаты деятельности войск ПВО, оперировавших ракетами С-75, С-100, С-200, но в общем можно себе представить — они жались ближе к границам. Сейчас, когда границы переместились, число точек прибавилось.
Особенно широко использовался гептил ракетными войсками стратегического назначения. На боевом дежурстве находятся чуть меньше 1000 ракет с гептильной заправкой — РС-10, РС-16, РС-18 и РС-20. Все это объявлено, количества и места дислокации ракет известны военным и дипломатам всего мира, кроме разве что самих наших российских жителей, которым совсем не ясно, что это за ракеты разместились возле их дома и какова опасность, от них исходящая.
В целом имеется пять регионов дислокации ракет РС-10, один регион ракет РС-16, два региона дежурства ракет РС-18 и четыре региона размещения ракет РС-20. Если оставить в стороне Казахстан и Украину, получается, что в тринадцати местах одиннадцати регионов России на боевом дежурстве находятся стратегические ракеты, заправленные гептилом. Причем гептил там будет существовать вне зависимости от того, будем ли мы ратифицировать договор СНВ-2 или начнем его усовершенствовать. Раз в несколько лет гептил будут сливать из ракет, отвозить в холодильных установках через всю страну на переработку, привозить обратно, вновь заливать и так далее. Не избежать железнодорожных и автомобильных аварий, бывало и такое. Армия будет работать с гептилом, а страдать будут все — не только сами ракетчики, но и жители, которые, как говорится, ни сном. ни духом. Я имею в виду все то население, которое живет вокруг.
И если от ракет в Тейкове Ивановской области пострадали жители по существу всего Тейковского района, то от операций с гептилом в 13 районах базирования стратегических ракет на жидком топливе, безусловно, уже пострадали как минимум жители 13 районов в 11 регионах страны (Тверской, Калужской, Саратовской, Пермской, Ивановской, Читинской, Амурской, Оренбургской, Челябинской областях, Алтайском и Красноярском краях). Даже если об этом не подозревают ни экологи, ни сами жители. И будет страдать дальше.
Хотел бы особо остановиться на вопросе, который пока не затрагивался. Гептил создавался трудом большой группы гражданских лиц. Именно обратившись к этому аспекту темы, мы особенно четко можем увидеть, что гептил и есть химическое оружие. Опубликованы данные о масштабном производстве гептила на заводе «Нефтеоргсинтез» в Салавате (Башкирия). Работали там люди по 4 часа в день в полной защитной одежде. Если мы вспомним, что самое совершенное химическое оружие у нас делали в Новочебоксарске в той же защитной одежде и те же 4 часа в день, это и есть прямое доказательство того, что в случае с гептилом мы имеем дело с химическим оружием. Просто так наше государство рабочий день никому не сокращало.
Далее. После опубликования данных о Салавате мы знаем лишь одно место выпуска гептила, однако есть далеко не праздный вопрос о других точках производства. Ясно, что если мы будем скрывать информацию, население болеть не перестанет — просто оно будет лишено корректного диагноза своих болезней. В свое время строили не один, а два мощных «Нефтеоргсинтеза», второй возвели в Ангарске. Спрашивается, в Ангарске гептил выпускали в тех же масштабах или нет?. Если выпускали, то мы имеем два гигантских источника загрязнений. И если речь вести о выданных ими на-гора примерно 200-300 тысячах тонн гептила, то можно прогнозировать и соответствующее количество больных: ведь только часть гептила ушла с ракетами наверх в атмосферу, остальное досталась его создателям и другим жителям.
А дальше опять начинается тягомотина из-за отсутствия информации. В Дзержинске делали гептил или нет? В Кемерове гептил делали или нет? В Перми делали или нет? Никто не отвечает на эти вопросы, а ведь это общеизвестные города той самой спецхимии, к которой относились гептил, отравляющие и взрывчатые вещества. И нам надо вне зависимости от политики и каких-то узких и корыстных армейских интересов все-таки обратить свой взор к этим городам, к болезням их жителей.
Таким образом, рассмотрение территориального аспекта приводит к очень тяжелому заключению. Получается, что гептильным загрязнением охвачено пол-России. И в связи с этим той общественной деятельности, которой занимается организация М.В.Черкасовой и другие экологические общественные организации, не хватит на то, чтобы охватить всю страну. Это под силу лишь государству. Между тем государство наше пока к регионам, обожженным высоко токсичной химией, не обратилось. Государство вообще проблему воздействия гептила на людей и природу как острейшую экологическую и медицинскую проблему не поставило.
О том, как гептил действует на людей, мы теперь знаем. Обсуждались в связи с этим и «желтые дети». Хотел бы уточнить, что «желтые дети» — это не только гептильная проблема, она шире. Можно назвать Новочебоксарск, где делали химическое оружие и рождались «желтые дети»: гептила там не было. Химическое оружие делали и в Чапаевске, и «желтые дети» были, а гептил не производился. Другими словами, когда мы говорим о проблеме «желтых детей», речь идет об общем токсическом ударе на людей — разной природы. Кстати,и ракеты СС-20, после уничтожения которых рождались «желтые дети», не заправлялись гептилом. Общий признак явления «желтых детей» — изменение количества билирубина в организме, его могут вызывать разные химические причины, а результат внешне один — желтая пигментация.
Выводы. Необходимо рассекретить экологическую и медицинскую информацию по гептилу. Далее, нам нужны регистры. Регистр точек страны, где с гептилом работали (от ведра до тысяч тонн, от производства до уничтожения), это будет несколько сот точек. И регистры людей, получивших острый токсический удар от гептила (это десятки тысяч), и людей, получивших токсический удар в микродозах (их миллионы). Создание этих регистров будет признаком того, что государство заметило проблему. В переводе на русский язык, нам нужна опережающая экологическая политика в связи с военной ракетно-космической деятельностью. Какая бы ни была военная политика, экологическая должна все равно существовать. Если Государственная Дума не ратифицирует какие-то договоры, это вопрос высокой политики. Но все равно люди, миллионы людей, находящиеся фактически на грани дебилизации, они должны знать, куда попали. И государство, которое их в эти условия поставило, должно о них позаботиться.
Вернемся к тому, с чего начали. С точки зрения проблемы гептила у нас состоялась необъявленная химическая война. Мины замедленного действия, вызванные использованием гептила в качестве ракетного топлива, были разбросаны по России в сотнях мест. Этим процессом были охвачены миллионы людей. И вот этой экологической частью военно-технической деятельности надо заняться срочным образом. Не полагаясь на армию.